Вот уже несколько лет, по настоянию лекарей, маркиза не могла быть близка с мужчинами, а как следствие, и с королем. Однако не желая терять своего влиятельного положения и звания официальной фаворитки, она сама заботилась о предоставлении девушек для любвеобильного короля. Для этого она использовала один особняк в окрестностях Версаля, куда король являлся под видом польского дворянина.
Впрочем, пойдя этим путем, она ступала по тонкому льду. Ведь любая из любовниц могла оказаться достаточно ловкой, чтобы сместить официальную фаворитку и занять ее место. Одна из таких молодых да ранних, Луиза О’Мэрфи, три года назад заставила поволноваться всесильную маркизу. Но все же жизненный опыт, живой ум и лучшее знание натуры короля сделали свое дело, и молодая нахалка была выдана замуж за одного из дворян и удалена от двора.
После нее серьезных увлечений у короля не случалось. Вот и нынешняя любовница, похоже, уже ему приелась, раз уж он реагирует с таким откровенным нетерпением. Впрочем, застать маркизу врасплох не так чтобы и просто. Она всегда имела на примете парочку молоденьких ланей, полностью удовлетворяющих вкусам короля.
– Эта новость куда более важная, поверь мне, Луи.
– Ну что же, я весь внимание, – откладывая в сторону письмо, которое читал перед приходом фаворитки, ответил монарх.
Маркиза по уже въевшейся привычке всегда быть готовой к предотвращению любых поползновений против ее положения, скользнула взглядом по письму. Привычного для женских писем аромата духов нет, почерк явно мужской. Конечно, у многих женщин служат секретари-мужчины, но писавшему это послание явно куда больше привычна тяжесть шпаги, чем легкость пера, уж больно характерный почерк.
– Русский царь объявил войну Англии, – присаживаясь напротив и положив подбородок на скрещенные кисти рук, произнесла она.
– И чем же эта новость так потрясающа?
– Неужели мой проницательный Луи не понимает этого?
– Возможно, твой проницательный Луи не обладает всей той информацией, что гнездится в твоей милой головке.
– Что же, это возможно. Итак, русского царя возмутило, насколько нагло ведут себя английские каперы и капитаны военных кораблей. Петр решил проучить английского льва. Мало того, в Архангельске собирается экспедиционный корпус для десанта в Британии. Балтийский флот начал спешную подготовку к походу. Какова новость?
– А она должна меня обрадовать?
– Вообще-то да, – уверенно заявила маркиза.
– Русский флот сейчас на Балтике?
– Да.
– В таком случае я не вижу причин для радости. Русские не имеют сильного флота, только легкие силы, представленные фрегатами и шлюпами. Первые конечно же хороши на торговых коммуникациях противника и могли бы серьезно подпортить кровь англичанам. Но Петру для начала нужно было вывести часть флота из балтийской лужи и только потом объявлять войну. А в подобной ситуации это не более чем широкий жест. Англичанам достаточно перекрыть проливы, чтобы запереть русских на Балтике. Как они уже поступили с нашим Средиземноморским флотом.
– Позволь с тобой не согласиться, Луи. Русские весьма серьезный противник, а Петр, при всей твоей к нему неприязни, весьма прозорливый монарх. Не думаю, что он стал бы сотрясать воздух пустыми угрозами. Ведь он, так же как и ты, прекрасно сознает, что должен будет воевать с Англией в первую очередь на море.
– Ты веришь в то, что русские смогут что-то противопоставить англичанам?
– Более чем. Не следует недооценивать Петра. Знаешь, едва только я получила весть о войне, как невольно вспомнила покойного кардинала Флери. Вернее, его последние слова. Ты помнишь, что он сказал в момент своей кончины?
– Как мне передали, он отчего-то помянул английскую породу собак. По-моему, он сказал «бульдог».
– У тебя великолепная память, дорогой. Именно «бульдог». А еще никто не сомневался в том, кто именно направлял руку того стрелка.
– Разумеется. Все уверены, что это были русские. Как, впрочем, и я. Помнится, в тот день я повздорил с кардиналом ввиду устроенного им заговора против Петра. Не сказать, что я столь уж сильно был недоволен самим заговором, меня скорее возмутило то, что у этих увальней ничего не получилось. Так что никаких сомнений, это была рука Петра.
– Именно. А мог ли сам проницательный Флери не понять, откуда именно был нанесен удар? Сомневаюсь. Так вот, я думаю, что перед смертью он назвал «бульдогом» русского царя. Я успела поинтересоваться, что это за порода, и выяснила, что этих собак в Англии используют для развлечения и с их помощью загоняют быков. Собачки эти не столь велики в холке, но достаточно свирепы и храбры, чтобы атаковать огромных быков. А еще они обладают смертельной хваткой и если сомкнули свои челюсти на жертве, то не отпустят, пока не издохнут сами или не убьют своего противника.
– К чему эта аллегория? – пожал плечами Людовик.
– А ты вспомни, как несладко пришлось Турции, потерявшей огромные территории за весьма короткий срок. Вспомни Швецию, которая всего-то за месяц умудрилась лишиться Финляндии и едва не оказалась под пятой русских солдат. И вспомни, насколько легко и даже играючи русские приструнили шведский флот, а несколькими годами ранее буквально уничтожили турецкий. Я уверена, что Англия обрела серьезного противника, настолько серьезного, что,
