Будильник не унимался.
Света зевнула, села и постучала в стенку кулачком:
– Семён! Вставай! На работу пора!
– Да я уже, – глухо отозвался сосед. – Это не мой будильник. Это у Диановых звонит. А они ушли уже – дверь хлопала…
Света спустила ноги на пол, дотянулась до «транзистора».
«Переходим к водным процедурам», – объявил бодрый голос диктора.
Зарядку Света проспала.
Под утренний концерт по заявкам девушка приготовила завтрак: омлет с колбасой и сладкие гренки. Налила в стакан воды из-под крана, выпила натощак, сделала дюжину приседаний и махов ногами и только потом села за стол, накрытый потертой клеенкой.
– Свет, у тебя сахар есть?! – прокричал из-за стены Семён.
– Нет! – отозвалась девушка. – Только что последки на гренки высыпала! Зато варенье осталось!
– Малиновое?!
– Клубничное!
– Клубничное и у меня есть! Мамино, из деревни!..
Расправившись с завтраком, Света стала собираться на работу. На завод от общежития ходил автобус, и нужно было спешить, чтобы успеть на него. В набитом под завязку салоне всегда было весело – не то что в городском троллейбусе, перевозящем скучных незнакомых людей.
Уже запирая дверь комнаты на ключ, Света вдруг вспомнила про кефир, купленный для ребят. Она ойкнула, хлопнула себя по лбу и вернулась.
Авоська с бутылками стояла за окном – в фанерном ящике, приделанном к форточке. Света достала остывший за ночь кефир, прихватила со стола две гренки и, цокая каблучками по крашеному полу, побежала на работу…
Ребята, конечно же, опоздали. Света уже полчаса работала за токарным станком, сердито поглядывая на пустые места по соседству, когда в грузовых воротах цеха наконец-то появился Захар. Он осмотрелся, будто шпион, и бочком проскользнул мимо каморки Михалыча, на ходу застегивая халат.
– Опоздал! – грозно сказала Света.
– Дай детальку, – попросил Захар. – Ты сколько уже выточила?
– Не дам!
– А я скажу, что ты на нас плохо влияешь! От работы отвлекаешь. Вона, юбку короткую надела. А надо – штаны! Намотает подол на бабку – в одних трусах останешься… – На лице Захара вдруг отразился неподдельный интерес. – Кстати, Свет, а какие у тебя трусы? В горошек или в цветочек?
– Дурак. – Девушка покраснела. – Фёдор где?
– Сейчас придет. Мы с ним поспорили, кто быстрей до завода доберется: он бегом или я на троллейбусе.
– Ты победил?
– Не… Он победил. Только он теперь шагу ступить не может. Сидит на лавочке за проходной, отдувается, газировкой отпивается. Может, сходишь за ним, поможешь? А я тут за станком твоим пригляжу…
– Ну нет, – Света тряхнула головой. – Давай лучше вместе. Ты завтракал сегодня?
– Не успел. А что? Покормить меня хочешь? Это я с радостью!
– Вот и пойдем. Я только Михалычу скажу, что мы отлучимся. По комсомольской надобности.
– По комсомольской, – Захар хмыкнул. – Это ты здорово придумала! А деталь-то мне дашь? По надобности?
– Сам выточишь, – сурово сказала Света. – И чтобы с нормальной фаской!..
Кефир ребята выпили залпом – дружно булькая и дергая кадыками.
– А ты, Светка, ничего, – одобрительно сказал Захар и, прищурившись, заглянул в широкое горло пустой бутылки. На верхней губе Захара остались смешные белые «усы», но он этого не чувствовал.
– Еще что-нибудь есть? – спросил Фёдор, дожевывая гренку.
– Неа.
– Жалко… Если будет – приноси. Мы пожрать любим.
Ребята оголодали – Света это чувствовала.
– Жениться бы! – вдруг сказал Захар. – Каша утром, борщ в обед и макароны с гуляшом на ужин… Свет, ты гуляш умеешь?
– Дурак, – неуверенно сказала Света. И, чуть помолчав, добавила:
– Умею…
В цех они вернулись дружной компанией. Прихрамывающий Фёдор рассказывал анекдот про Петьку и Василия Ивановича, Захар рукавом размазывал «усы» по щекам, Света звонко смеялась – не столько над анекдотом и «усами», сколько просто от хорошего настроения.
