– А представь, есть у них что-то и побольше, а, Дорохов? Они же железные, не как мы. Что если у фашистов есть такой робот как у тебя, только стальной?
– Хрен с ними, – хмыкнул Сыпь. – Я своей земли никакой мрази не собираюсь отдавать. Ни большой, ни маленькой.
Герасименко кивнул и хмуро посмотрел на Сергея.
– Где Свержин?
Лихов пожал плечами – не знаю. Говорить о предательстве бывшего товарища ему не хотелось.
– Давай зеленую ракету. Соберем всех, надо колдунов звать, машину Батеневу пусть чинят.
Ракета ушла, а совсем скоро подошедшие ГШРы высаживали техников; дядя Вова, выпрыгнувший чуть не первым, уже бежал к останкам ДБРШа Пуговкина. Вскоре Малой, Алиев и Зуев деловито и споро разбирали ногу батеневского робота.
Дорохов с Сергеем мрачно дымили «козьими ножками».
Свержин не показывался, так же как и братья Самедовы. Лейтенант выдвинулся в сторону Тёпловки и дал вторую зеленую ракету.
– Скажи, Сыпь… – начал Лихов и замолчал.
– Что скажи? – Худое, покрытое оспинами лицо Дорохова скривилось. – Как мы в такое дерьмо сумели влезть, что дальше только страшней? И сбежать хрен куда выйдет, и тут не слаще? Прикинь, корешок, второй раз всего хотелось сегодня сбечь, аж прям вот до самого нутра!
– Почему ты не сбежал… ну, когда мы на испытаниях дээрбэшку поломали? Ведь мог же…
– Мог, – подтвердил Сыпь. – Тебе по горлу штыком, а сам в лес.
Сергей смотрел в жесткие глаза зека и понимал – не шутил.
– Только кто-то должен эту гниду фашистскую выкинуть к бебеням с нашей земли, вот чего я подумал. Нам ведь с тобой силу доверили не так просто. Чуешь? Нашу, не как эти вон, да?
Лихов кивнул.
– Ты глядел на Тёпловку, чуял, корешок, почему мы тут, а? Как «светит»… Вот эта сила меня остановила, – закончил Дорохов. – Почему не я-то, подумалось тогда…
В голову ударил огненный клин сигнала. Фрицы! Снова!
Он мигом очутился в кабине робота, мельком отметив, что Сыпь тоже на месте. «Тройку» Батенева уже поднимали. Наспех завершают крепеж – значит, Олег почти в строю.
Выметнулись на простор, огибая край рощи, стали рядом с командиром.
От Тёпловки, «светившей» так, что разом словно весной повеяло, к ним медленно ползли еще четыре знакомых «бугра». А чуть отстав, мерно перебирал суставчатыми ногами кошмар почище всего ранее виденного. Словно уродливый паук с множеством острых суставчатых ног, к ним направлялась огромная машина. Двигалась она рывками, веяло от паучары таким невыносимым злом, что Лихова тряхнуло.
– Ты гля, падла, что у нее наверху! – Дорохов выругался.
Лейтенант тоже ругался. Сергей напряг глаза и увидел – поверху паук ощетинился рядом тонких, еле видимых пик. А на этих пиках болтались, в такт неровному ходу механического монстра, два тела. Кто это – не разглядеть, но страшной догадкой вспыхнули имена – Наиль и Ринат, братья Самедовы.
– Мразь! Чтоб вы сдохли!
– Ну, товарищ Дорохов, что скажешь теперь? – спросил Герасименко.
– А то и скажу, командир, что раньше говорил. Хрен я им дамся. Можно их убить, значит…
– Убьем! – закончил Лихов.
Сзади, чуть скрипя новым суставом, подошел ДБРШа Батенева. А всего минуту спустя рядом с Олегом встало два ГШРа, и Лихов видел, как на наспех приделанных станках держались пулеметы, снятые с робота Лёхи Пуговкина.
Ветер, стылый и пронизывающий, летел над пустым заснеженным полем. Небо заволокло рваными, темными тучами.
– Кажись, меняется погода, – расслышал Сергей дядю Вову. – Снег повалит к ночи, как бы роботы не отсырели… Костер опять будет трудно жечь.
И, несмотря на надвигающийся ужас, Сергею стало удивительно спокойно. Что это – предсказание или желание жить, но говорил старый солдат сейчас о том, что будет потом… завтра. И Лихов верил. Получается, надо им победить во что бы то ни стало – придется! Чтобы так и было – снег, завтра, костер…
Потому что по-другому быть не должно.
– Солдаты, бойцы, братья! – негромко сказал лейтенант. – Перед нами сейчас тьма, которую ни вы, ни я понять не можем. Злая, страшная, неживая. А за ней, в Тёпловке, бьет исток нашей силы. Русской, живой. Почему тут, я не знаю, но хотел бы узнать, изучить и применить на благо всей Советской страны. И ее ни за что нельзя отдавать врагу…
– Это и ежу того этого, – прервал Герасименко дядя Вова. – Ты, командир, говори, что делать, а там посмотрим.
– Давить надо фашистскую нечисть. Черный дым – жечь. Обходить «рыбин», переворачивать и тоже жечь, а доберемся до большого…
