Поднявшись, он приступил к подъему. Благодаря вырывающемуся из вершины холма лучу видно стало гораздо лучше. Света хватало, чтобы обозначить каждый камешек и каждую ямку. Чем выше Колл взбирался, тем круче становился угол подъема; последние футы он преодолел на коленях и в изнеможении заполз на плоскую вершину.
Что-то огромное пронеслось мимо него, обдав его порывом ветра и бросив в глаза песок. Колл закашлялся и тяжело поднялся на ноги.
– На помощь! – услышал он слабый зов. – Пожалуйста, помогите мне!
Колл оглянулся. Луч исчез, и вершину холма, увитую корнями и заросшую кустарником, теперь заливал лишь свет луны и звезд.
– Кто здесь? – спросил он.
И услышал что-то вроде прерывистого всхлипа:
– Колл?
Продираясь сквозь цепкие заросли, Колл пошел на голос.
Позади кто-то продолжал выкрикивать его имя. Он отпихнул несколько камней, мешавших пройти, и, соскользнув по короткому склону, оказался в тенистой впадине с колючими кустиками. В противоположной ее части на земле кто-то лежал.
– Дрю? – позвал Колл.
Худой мальчик с трудом повернулся. Одна его нога, вывернутая под неестественным и явно болезненным углом, торчала из какой-то ямы, похожей на сусличью нору.
Из-за спины Колла в воздух поднялись две неяркие световые сферы. Колл оглянулся: судя по всему, они приплыли с соседнего холма, где осталась его группа. С такого расстояния он едва мог различить силуэты ребят, а вот они, скорее всего, вообще его не видели.
– Колл? – Залитое слезами лицо Дрю блестело в лунном свете. Колл подбежал к нему.
– Ты застрял? – спросил он.
– Ну… Ну да, – зашептал Дрю. – Я хотел сбежать, но в итоге ушел недалеко. Это… Это такое унижение…
У него зуб на зуб не попадал. На нем были лишь тонкая футболка и джинсы. Колл не мог поверить, что он в таком виде решился на побег из Магистериума.
– Помоги мне, – стуча зубами, попросил Дрю. – Помоги мне высвободиться. Я должен уйти.
– Но я не понимаю. Что случилось? Куда ты собрался?
– Не знаю. – Дрю поморщился. – Ты не представляешь, какой он – мастер Лемуэль. Он… Он обнаружил, что иногда, когда я нахожусь под сильным эмоциональным напряжением, у меня все получается лучше. Намного лучше. Я знаю, это странно, но я всегда был такой. Я всегда получал за контрольные оценки лучше, чем за домашние задания. Вот он и решил, что для получения результата меня нужно постоянно держать в напряжении. Он едва… едва давал мне спать. И лишь изредка разрешал есть, так что я никогда не знал, когда поем в следующий раз. Он постоянно меня пугал: дожидался, когда я буду один в темноте, и натравлял на меня иллюзии чудовищ и элементалей, а я… у меня правда получалось лучше. Я хотел стать хорошим магом, но это… – Он отвел глаза и сглотнул; выпирающий на худой шее кадык дернулся вверх-вниз. – Это слишком. Я больше не могу.
Колл внимательно пригляделся к нему. Нынешний Дрю действительно мало напоминал того мальчика, которого Колл видел в автобусе на пути в Магистериум. Он похудел. Причем сильно. Джинсы буквально висели на нем, и лишь затянутый до конца пояс удерживал их от спадания. Ногти Дрю были все изгрызены, а под глазами у него лежали черные круги.
– Хорошо, – сказал Колл, – но в таком состоянии ты точно никуда не пойдешь. – Он наклонился и приложил руку к лодыжке Дрю. На ощупь она была ненормально горячей.
– Больно! – вскрикнул Дрю.
Колл осмотрел часть лодыжки, торчащей из штанины джинсов. Она распухла и потемнела.
– Думаю, у тебя перелом.
– Т-т-ты уверен? – в голосе Дрю прорезались панические нотки.
Колл мысленно потянулся к земле под своими коленями.
Колл направил свою внутреннюю магию в руку, а через нее – в Дрю. Дрю ахнул.
Колл тут же отдернул ладонь:
– Извини…
– Да нет. – Дрю с удивлением посмотрел на него. – Болеть стало меньше. У тебя получается.
Коллу еще никогда не доводилось творить подобную магию. Мастер Руфус рассказывал им об исцелении, но они ни разу в нем не практиковались. Но как-то же у него получилось! Может, в нем на самом деле все было так, как надо.
– Дрю! Колл! – Наверху впадины показался Алекс, позади него в воздухе висел светящийся шар, из-за чего казалось, что вокруг головы юноши горит нимб. Он бегом спустился и едва не врезался в них. В лунном свете его лицо было белым как мел.
