увидела собственное отражение в слегка светящихся глазах.
Человеческих смеющихся глазах.
— Ох, — повторила Ха На. — Да это что… Ты?! Сон Ён, это ты!
Эти слова будто сняли наложенное кем-то заклятие: очертания драконьего тела дрогнули, заструились, расплылись… Чтобы тут же сузиться, уменьшиться и собраться в человека. В Сон Ёна, обнимающего ее одной рукой. В расплетенных волосах песок, нижняя рубашка изодрана, на лице и руках царапины и ссадины, но глаза смотрят ясно и бодро.
С ожиданием.
Чего он, интересно, ждет от нее? Каких слов? Каких поступков?
Ха На села — он опустил руку и перевернулся на спину, заложив ладони за голову. Машинально раздирая пальцами спутавшиеся волосы, девушка глядела на него с растерянностью. Это что же… столько времени она пестовала и воспитывала дракона? Вернее, дракона в человечьем обличье? Слышала, что дети Ёнвана могут превращаться в людей и жить в земном мире, общаясь притом с подводным… Но заподозрить в подобном столичного ссыльного янбана, который и в море-то ни разу не окунался из-за детского запрета… Или именно тот запрет и не давал ему превратиться в дракона? И если бы тогда он не кинулся ее спасать… Ха На зажмурилась и подергала себя за волосы, пытаясь таким образом собрать в кучку разбегавшиеся мысли.
— Ты себе все косы повыдергаешь!
Холодные пальцы коснулись ее локтя, и Ха На шарахнулась — больше от неожиданности, — но парень-дракон огорчился. Потемнел лицом, вновь спрятал руки за голову и уставился в небо.
— Боишься?
— Есть немного, — нехотя признала Ха На.
— Не бойся. Я тебя не обижу, — процедил Сон Ён.
— Попробовал бы только! — огрызнулась девушка. Помедлила, ожесточенно раздирая волосы на пряди. Спросила: — А ты всегда знал, что ты… это ты?
Сон Ён ответил не сразу:
— Только что узнал.
— Врешь! — убежденно сказала Ха На.
— Может, и вру, — согласился Сон Ён. Помолчал, рассматривая Серебряную дорогу, по которой, как выяснилось, когда-то пройдет и он. — После того как я свалился в лихорадке, мне что-то подобное вспоминалось, но я думал — горячка, просто сны…
У нее тоже были свои… видения. Но и она только головой трясла и отмахивалась: мало ли что почудится утопающей!
Вздрогнула, когда парень резко сел.
— А ведь отец знал! — заявил убежденно. — Сказал, нас привела на остров вовсе не его злосчастная судьба, а мое предназначение! И твоя бабушка… уверен, она увидела во мне дракона сразу. Почему же тогда молчала?
— О, это она может! Увидеть, — оживилась Ха На. — А молчала… ну может, не положено говорить дракону, что он дракон? Невежливо… Спросим у нее… ой.
Вспомнила, что у бабушки сейчас не спросишь. А может, уже и никогда… Как там она? Бросила ее внучка на чужих людей — чтобы помочь одному с поисками жемчужины, другому с поисками судьбы. Надо поскорей возвращаться.
Ха На оглянулась. И куда это их занесло? Берег здесь был хоть и невысоким, но отвесным, поди попробуй забраться наверх. Слева полоска суши суживалась и полностью исчезала между стеной и морем. Оставался только путь направо.
— Ну что, пошли обратно?
Поднялась на колени, и забытый жемчуг выкатился на песок из-под подола ее безрукавки. Вальяжно качнулся на сером песке туда-сюда и замер, сияя маленькой прибрежной луной.
— О! — Сон ён, похоже, тоже подзабыл, с какой целью они ныряли в море. Улегся на песок, подперев подбородок руками и жадно рассматривая находку. — Так вот он какой, драконий жемчуг!
Еый поджу и на воздухе не утратила своего красноватого сияния. Стало заметно, что она мерцает, будто внутри тлеет и все никак не может разгореться огонь. Или бьется чье-то пламенное сердце. Ха На взглянула на парня: лицо горит возбужденным румянцем (или это теплый жемчужный отсвет?), губы зачарованно приоткрыты, в глазах отражается сияющая пара жемчужин…
Сон Ён завозился, заелозил по земле, точно по-прежнему был гигантским змеем. Длинно вздохнул. Заговорил как-то смущенно:
— Я же помню… у драконов должна быть жемчужина, но где же тогда моя?
Ха На засмеялась:
— Говорят, она только у самых могущественных и мудрейших! А ты еще пока только вылупившийся из яйца дракончик! Младенчик. Да еще и пальцев у тебя всего четыре![47]
