Перезаряжание на этих самоходках раздельное: сначала в ствол досылают снаряд, потом гильзу с порохом. Не быстро получается, немцы прицелиться успевают.
Гаубицы же на каждую наводку не выводились, а методично били из-за домов. У гаубицы снаряд по крутой траектории летит, можно стрелять из-за укрытий.
На траншеях немцев – почти сплошная стена огня. Сами они попрятались в блиндажи, но при прямом попадании тяжелого снаряда накат из бревен в три-пять слоев не помогал. При удачном попадании – сразу братская могила. Самоходкам удалось несколько раз удачно попасть. Две башни были повреждены, и огонь из них уже не велся.
Самоходки и гаубицы прекратили огонь, и едва разорвался последний снаряд, морпехи кинулись в атаку. Траншеи и пулеметные гнезда были разворочены, одни сплошные воронки, причем большого размера. Траншеи осыпались, и кое-где из-под земли были видны торчащие руки или ноги немцев.
Морпехи добивали оставшихся в живых. Единым порывом они пробились к батарее. До башен – полсотни метров. Две из них сильно повреждены, а еще одну заклинило, снаряд самоходки угодил в поворотное устройство.
Кто-то из морпехов притащил из блиндажей два фаустпатрона.
– Сейчас бабахну по двери!
В башню вела бронированная дверь, такую обычной гранатой не взорвешь.
Морпех неумело повертел в руках фаустпатрон.
– Дай я! – протянул руку Игорь.
– Не промахнись! – Морпех отдал оружие.
Игорь взял фаустпатрон, прицелился, и хорошо, что не нажал на спуск – за ним толпились любопытные. При выстреле реактивная струя ударит в них.
– Разошлись в стороны! – гаркнул он на морпехов, не оборачиваясь. – Жить надоело?! – и выстрелил.
Граната ударила в центр двери, и изо всех щелей башни рвануло пламя.
– Ты гляди, а! Небольшая штуковина вроде, а что творит! – восхитился морпех, который принес фаустпатроны. – Теперь я, ты подскажи только…
Игорь показал, как пользоваться фаустпатроном. Еще несколько братишек внимательно наблюдали за его действиями. Оружие компактное, но мощное, в наших войсках аналогов ему не было. А знания за плечами не носить, вдруг пригодятся?
Морпех кивнул:
– Понял! Разойдись! – и сам выстрелил по двери. Правда, угодил в самый верх, но эффект оказался не хуже. Рвануло пламя, дверь сорвало с петель, и она с тяжким грохотом свалилась на бетон.
Морпехи рванулись к башне. Вбежав, они увидели трупы, тлеющую одежду на них. Горело все, что только могло гореть…
И вдруг раздался истошный крик одного из морпехов:
– Разбегайся, братва! На лотке снаряд лежит, а рядом горит что-то!
Морпехи побежали в разные стороны.
Снаряд был крупнокалиберный, и если рванет, мало никому не покажется. Но отбежать на безопасное расстояние успели не все…
Снаряд взорвался в башне. Грохот, огонь, желтый от тротила дым… Башню подбросило и опрокинуло набок.
Ударной волной Игоря ударило в спину, он упал и потерял сознание. Как ему показалось – ненадолго.
Открыв глаза, он с удивлением увидел над собой белый потолок. Догадался – он в госпитале. Но почему в лицо бьет яркий свет лампы, а над ним склонился врач в белом халате и маске?
– Вам нехорошо? Вы же говорили – аллергии на анестетики у вас нет?
– Не было. – Игорь едва шевелил занемевшими губами.
– Мне недолго осталось, потерпите.
В голове у Игоря был полный сумбур. А где морпехи, Пиллау? Отец привел его в стоматологическую клинику, но это было так давно! Или не было, или все это ему привиделось из-за той же анестезии? Да все равно, главное – жив!
