служака. Едва они подошли к повозкам, как приведший их боец, коротко скомандовал:
– Не оборачиваться, стоять на месте. Гвидон, мы тут вот путников встретили, иди, принимай.
Грузный мужик лет пятидесяти, в кожаном жилете и армейских штанах, заправленных в сапоги, закинул двустволку за плечо и вразвалочку подошел к ним. Одутловатое лицо, окантовано пушистой бородой, внимательные серые глаза серьезны, но в них, то и дело проскальзывает искра любопытства. По- свойски облокотившись на телегу, тропошник неспешно раскурил трубку, и, пыхая сизым дымом, спросил:
– Ну что, мужики, кто такие?
Тигренко повернув голову и спокойно глядя в глаза торговца, произнес:
– Путники, занятые своими делами и не ищущие ссор с вами.
– Хм, делами вашими, я интересоваться, пока, не буду, а вот на счет ссор с нами… поешь-то ты ладно, только где ж остальные ваши подельники? Что ты дергаешься? Или думал, что не знаем, что вас шесть человек должно быть?
Кутузов хрипло рассмеялся.
– Хорошие у тебя проводники, торгаш.
– Хорошие, – кивнул тропошник, – плохих я держать не стал бы. Так где остальные? В засаде?
– Не переоценивай нас, не настолько мы лихие ребята, чтоб на полста стволов засаду устраивать.
– Правильно, – Тиграш, едва заметно толкнул напарника, – все верно, в засаде, но вовсе не потому, что воевать с вами собираемся, скорее наоборот, спрятались, чтоб у вас шального желания пострелять не возникло.
Торговец весело ухмыльнулся.
– Ладно, выводите своих людей, стреляться у нас желания нет. Будете себя вести правильно, не обидим. И да, опустите уже руки, за оружие только не хватайтесь и все будет тип-топ.
Иван вопросительно глянул на капитана, Роман кивнул.
– Ладно, веди сюда остальных.
Торговец, дождавшись пока, проводник отойдет, тронул за локоть Тигренко.
– Пойдем, потолкуем, – и первым зашагал к уже разведенному костру вокруг которого расселись остальные караванщики. Тигренко отметил, что бойцы уже тоже сидят у костров, правда пятерка бойцов оцепили периметр стоянки, так что лагерь без охраны не остался. Проводники сидели особняком, без костра, но каждый держал в руках по вскрытой банке консервы.
Они беспрепятственно подошли к костру торговцев, но под общим казалось бы благодушием, Роман чувствовал, он под постоянным наблюдением.
Над весело потрескивающем огоньком уже повесили котелок, в котором что-то булькало, распространяя аппетитный аромат. Торговец уселся, хлопнул рядом с собой по хвое, присаживайся дескать рядом.
– Садись, есть будешь? – он кивнул на котелок, – давай знакомиться.
– Я не голоден, успели перекусить пока вас ждали. А знакомиться, давай, я, Тигренко Роман, капитан вооруженных сил России.
– О, как! – коренастый караванщик, сидящий напротив, улыбнулся, обожженное лицо расчертило хищным оскалом, – а где ж у нас остались такие бравые военные-то?
– Пекло, хватит, – Гвидон выбил затухшую трубку, спрятал ее в карман жилетки, – значит так, капитан, я – Гвидон, в прошлом Максим Алексеевич, если тебе интересно, этот остряк Пекло, оружейник, кстати классный. Вон тот худой, Айболит, думаю ясно без объяснений, что он медикаментами занимается, эти двое – братья Затворы, Алик и Сурж, они по инженерной части.
Тигренко обменялся со всеми рукопожатиями, отметив машинально, что хватка у Пекла будь здоров, ладонь, будто тисками сдавило. И судя по всему, оружейник не пытался проверить его на прочность или произвести впечатление, просто обладал, так называемой, мертвой хваткой.
– Итак, Роман, позволь нам все же полюбопытствовать, что означала твоя фраза: «офицер вооруженных сил», не хочешь же ты сказать, что где-то еще осталась Россия?
Закончив говорить, Гвидон приложился к фляге, которую к этому времени запустили по кругу братья Затворы, судя по резкому запаху, пили спирт или какую-то настойку на оном.
– Именно так, может быть это не та Россия какой мы бы хотели ее видеть, но… – Роман тоже приложился к фляге, глотнул, спирт обжег пищевод, огненным шариком упал в желудок, заливая приятным теплом живот. Передал фляжку дальше, продолжил:
– Но мы давали присягу, мы помним, что есть наш долг и что есть Родина. Не знаю, вы можете мне не верить, но все именно так и есть.
– Да нет, парень, верить то мы тебе верим, – тихо произнес, молчавший все это время Айболит, – тут дело в другом, и вопрос в другом.
– Да, и в чем!? – Роман не сдержался, в голосе явно зазвучала злость.
– В том, что мы тоже помним где живем, и где жили, – агрессивность Тигренко, Айболит невозмутимо проигнорировал, – но ведь все это было до ядерного Торнадо. А теперь все не так, теперь это не только не наша страна, не наша Россия, это не наша планета. Не наш МИР, понимаешь? Мы уничтожили все, что только можно, сами себя извели, но Мир отрыгнул, пережил даже ядерную катастрофу, а мы нет. Не мы конкретно, а все люди, вся
