своим врагам, тем более, если те окажутся «карателями» Харда – старыми недругами всех сталкеров Зоны.
Шрэк и Бес вообще слыли «наемниками» и искателями удачи, они подписались охранять группу и дойти с ними до базы. Отдельно с Севером обменялись рукопожатиями и заключили сделку, но так, чтобы не видел Курган.
Капитан же махнул на все рукой. С одной стороны, ему хотелось быстрее выполнить поставленную руководством за Стеной задачу и живым вернуться домой. С другой – был велик соблазн заработать «левак», принести его семье, страдающей от вечной нехватки денег, больше узнать местность и собрать информацию по закрытой территории. Оказывается, Катаклизм разорвал мир на две части, причем одна из них стала абсолютно недоступной для другой. Три года жизни за Стеной вселили в людей веру в то, что они на земле одни, а вышло так, что рядом все же есть пока отчужденная, но населенная территория! Об этом ходили слухи, это подтверждали утечки из Министерства обороны. Согласно Приказу № 1 доступ на ту сторону был запрещен. Да и невозможен. Потому как электромагнитный экран, образованный в День «Ч» несколькими автоматически сработавшими ЗГРЛС «Веер» вдоль Урала, от Арктики до Каспия, стал непроницаемым ни для ветра, ни для человека и транспорта. Никто и ничто не могло пробраться с той стороны и обратно без ведома следящих за этим служб. И только полгода назад ученые нашли способ на короткое время отключать Стену локально и запускать в Зону разведку. Это необходимо было не только для изучения мира по ту сторону Стены, а в первую очередь целенаправленно. В брошенном всеми в День «Ч» секретном бункере осталось то, что могло заглянуть в прошлое или будущее, познать истинную причину Катаклизма, оценить последствия и, возможно, изменить историю, начав с предотвращения стихийного события. Первый отряд пропал в лесах Урала сразу после переброски. Второму и третьему удалось пробраться на базу и восстановить ее жизнеобеспечение. И теперь следующей группе, руководимой Курганом, нужно было доставить туда же Константина Сохошко вместе с секретным грузом, чтобы наконец-то попытаться осуществить задуманное.
Север с бандитами обогнул местность по ложбинке и направился к мостику, хлипкому деревянному сооружению через заболоченный ручей, поросший рогозом и низкорослой ольхой. Сейф нес он сам, нарочито выдавая своими походкой и мимикой заядлого ренегата, понимая, что снайперы или наблюдатели заказчика наверняка уже их видят. Он заранее проинструктировал Фараона насчет диалога с переговорщиком, деталей поведения и проверки денег. Сам военстал, как предполагалось, должен был стоять на небольшом отдалении позади всех с кейсом и ждать условного сигнала Фараона о чистоте сделки. Капитан с Крымом и Стелсом метнулись в гущу осинового колка и засели там, в оптику контролируя мост. Так, чтобы видеть всех не со спины, а сбоку.
Чувствовалось волнение, особенно двоих пленных бандитов, подчиненных Фараона, что топали с военсталом на «стрелку». Север держал на плече автомат, снятый с предохранителя, стволом вниз. В одну секунду он был готов залечь за сейфом и открыть огонь. Наступил ответственный момент.
На мосту, опершись на кривой поручень, стоял незнакомец в экипировке наемника: темно-синий комбинезон с голубыми и серыми разводами, бронежилет третьего класса, натовский шлем с гарнитурой связи, нехилый ГП-37 на спине, пара гранат на поясе, нож. На том конце мостика вырисовывался силуэт помощника, тоже вооруженного, но с зеленым цинком под пулеметные ленты. Так как самого пулемета не было видно, Север сделал заключение, что это импровизированный кейс с оплатой либо с хитроумным взрывным устройством. Теперь от эмоций и языка Фараона зависела судьба всех переговорщиков.
Представитель со стороны заказчика оказался скуп на слова и инфу, требователен и настойчив. Фараон, как бывалый в разборках абориген Пади, топтавший ее уже три года, сразу уловил негатив в манере незнакомца, намеки на его военное начало и нежелание общаться с ренегатами. До Севера, стоявшего с двумя бандитами метрах в десяти от Фараона и заказчика, долетали сухие обрывки фраз, военстал успевал шерстить проницательным взглядом округу и лихорадочно соображать о дальнейших действиях.
Когда «знакомство» состоялось, а ренегат попытался красноречиво поведать о бое в депо, потере своих дружков и трудностях при захвате сейфа, заказчик, представившийся Полпредом, остановил бандита на полуслове:
– Мне это неинтересно. Бывшие владельцы мертвы?
– Захватили ученого, раненого вояку и летчика с упавшей вертушки. Лузеры, неликвидные, тут недалече.
– Я в курсе. Видать за милю. Груз цел?
– А то. Ясен пень. Токмо ключик не нашли, все обыскали, ни хрена нету. Но думаю, это не проблема для вас, вскроете? – Фараон прищурился, разглядывая собеседника.
Сердце бандита клокотало от избытка адреналина, которого он раньше не замечал даже при встрече с мутантами или жертвами своих нападений. Вид Полпреда не говорил вообще ни о чем: форма наемника, скорее всего, была ширмой, надета для сокрытия натурального образа, взгляд колючий, жесткий, как у волкодавов спецвойск, сухие вопросы, эмоций – ноль. Фараон даже немного струхнул, но его спину держали на прицеле по крайней мере четыре ствола, и финты кидать никак не годилось. Он поверил обещанию Севера, теперь же нужно было просто закончить начатое и попытаться мирно разойтись. Когда Фараон понял, что перед ним скорее недруг, чем союзник бандитов или сталкеров, то незаметным жестом дал Северу знак. Да военстал и сам уже определил в переговорщике принадлежность к провоенной группировке. Хорошо, что он заранее испачкал в саже и грязи одежду и лицо, замаскировался под ренегата, на время захромал, натянул на пальцы перстни, снятые с мертвых фраеров, ссутулился. Этакий шпион-профессионал с большим опытом перевоплощений.
– Его вскрыть почти невозможно, только тротилом, но тогда повредится начинка сейфа, – сказал явно раздосадованный Полпред. – Показывайте, что там у вас.
