Вдоволь налюбовавшись внешним видом изделия, они взялись за пробные тесты. Даже не подозревая, как близки к развязке спецзадания.
– Ба-а, какие люди в Болливуде! Жбанище пожаловало собственной персоной! Ну-ка, ну-ка, спой мне, что там было, как там все происходило? Только напомни, мудак, как ты меня обозвал, когда свалил! Уродом? Пескоедом? Пирамидой Хеопса? Так, чучело аномальное?!
– Слышь, ты, мумия, забодал уже! Завянь там, в своем углу, дай в тишине подумать реальному пацану! – Жбан прислонился спиной к холодной стене, сполз вниз, обхватив голову сцепкой рук.
– Ах ты, сука! Я тебе прощаю урода и пескоеда, я даже закрою глаза на твой стремный тон! Но простить оскорбление святого Хеопса, его адептов в виде мумий я не позволю! Ща ты узнаешь…
– Фараон, твою мать! Ты это серьезно сейчас про египетские штучки?! Запарил уже! И так тошно от того, в какую жопу мы попали, еще ты тут будешь выть и пургу гнать… Уймись уже, сказал! Ты не у себя в Пади и не на сходняке паханов. Мы с тобой здесь одни, и никто нас не слышит, не проникнется блатным жаргоном и не зауважает, на хрен, не зашестерит, внемля твоим песнопениям! Так что форточку прикрой и не баклань! Фраер, блин…
Все это Жбан выпалил на одном дыхании, потрясая грязными патлами, рубя воздух руками, жестами дополняя сказанное.
У него получилось так эффектно и понятно, что Фараон застыл в изумлении на полпути к обидчику, почесал щетину на горле и вздернул брови:
– Жбан, а ты не баклан… Точняк. Ты чо, в натуре, из наших, из блатных будешь?
– Может статься, и так! Чего трагические запятые рисуешь на физии? Удивлен? Я же сказал, что атаманил кланом рейдеров, или еще непонятно? Отвали, не до тебя щас!
Фараон потер лицо ладонями, будто снимая напряжение, огляделся, стал ходить взад-вперед. Лампочка тускло мерцала на влажном потолке, с трудом освещая мрачную сырую камеру. Бандит бормотал какие-то несуразности, нес чепуху, матерился.
– Заткнись уже! Отвлекаешь, – гаркнул Жбан и снова обвил руками голову.
– От чего хоть я тебя там отвлекаю? Нирвану словил? «Туза» засандалил?
– Вот же, ешкин перец, достал! Фигово все… Думаю, как свалить отсюда. Иначе расстреляют меня тоже. Как пить дать, кончат за стеной, как тех двоих бедолаг…
– Кого?
– Корову… телочку с пригорочка. Тех двух фраеров. Час назад. Кстати, это не с тобой ли они…
– Вот хре-ень! Чо, прям замочили братишек? – Фараон медленно присел, пытаясь заглянуть в глаза бывшему рейдеру.
– Да. В расход. Пока меня вели от леса до ворот, их тут же и приговорили. Твои люди были?
Бандит отрешенно кивнул. Нет, его не так опечалила смерть корешей, как тот факт, что вояки и военсталы не сдержали обещание насчет возможного помилования, а тупо расстреляли пленных. Значит, и ему, Фараону, осталось немного, потому что он их главарь, то есть самый провинившийся.
Он застонал, схватив себя за уши, чуть не оторвал кольцо-серьгу в мочке, заскрежетал золотыми коронками массивных челюстей. Посмотрел на сокамерника с таким умилением и поволокой в глазах, будто молил о помощи:
– Чо делать-то бум, а, Жбан?
– Капчо! Я валить буду, ты – не знаю. Все забрали у меня: арты, нож… Хорошо хоть, штаны оставили, козлы!
Бывший рейдер на самом деле думал о другом. Он и не собирался бежать из плена, в котором находился, можно сказать, по собственной воле. Им обуревали другие мысли – как помочь Трешу со Златой и преподнести им… Фараона. По словам сталкера еще вчера, в походе, в Пади оставались два основных явных противника: Фараон и Хард. Один – главарь «Шерхана», почти уже не существующей, но все еще значимой в Мире выживших бандитской группировки. Другой – командир «черных карателей», жестокий и беспринципный полковник, ведущий непримиримую борьбу со всеми поселенцами и кланами Пади. И если первый из них, потеряв всех своих отморозков, теперь чалился здесь, в камере, ожидая приговора вояк, то другой, более пронырливый и сильный, возможно, околачивался в округе, вынашивая свои грязные, хитрые планы. Треш говорил, что Совет Старейшин Южного форта, да что там Совет, все в Мире выживших будут благодарны тому, кто одолеет это зло, вытащит занозы из тела Пади. А это означало славу, уважение и почести! Да и хватит быдлу всякому топтать землю, гнобить людей и безнаказанно убивать всех кого ни попадя. Для естественного отбора существуют мутанты, аномалии и стихийные бедствия.
Необходимо придумать, как сдать Фараона Трешу, постараться найти Харда или хотя бы сведения о нем. Да и судьба пары сталкеров в настоящий момент тоже под вопросом – армейцы с военсталами и наемниками вышли на их поиски. Судя по разговорам на допросе, негатива они к следопыту не испытывали, но разыскать для каких-то своих важных целей очень уж хотели. Тогда пускай ищут, если найдут, наверняка приведут сюда. А тут как раз Фараон!
– В смысле «валить будешь»? А я?! – бандит дернулся и скривился в недоумении.
– Головка от… патефона. Давай, придумывай, как вылезти отсюда. Я помогу. А потом – я места эти знаю, ты – нет. Со мной свалишь, проведу, куда надо. Перекантуемся, схрон имеется, там под завязку стволов и хавчика. Идет?
– Гляжу, на мази все у тебя. Осталось самое пустяковое – выйти из этих подземелий. Вот падлы вояки! Я им наводку на хабар клевый скинул, помог на «стрелке» захомутать барыш нехилый, а теперь сижу на казенной баланде, сопли жую в ожидании чуда! – Фараон снова заходил по камере, пнул дверь. –
