Ресторан, в который Люк привез меня на очередной сверкающей спортивной машине, был из категории «не для простых смертных» и находился в неразрушенной части города. Судя по всему, не только гражданам, не обладавшим титулами, но даже безтитульным дворянам сюда вход был заказан. И антураж соответствующий – золото, бронза и эмиратские однотонные ковры, инляндские зеркала, инкрустированные камнями, панели на стенах из мореного дуба, несколько шедевров знаменитых художников, огромная люстра из чистейшего хрусталя и маленькие светильники над столами из него же, серенитские кружевные скатерти ручной работы, которые исправно плели мужчины острова.
Небольшой оркестр играл классические мелодии, столы стояли в нишах, и посетители друг друга не видели. Накрыты они были с претензией – столовых приборов подавляющее количество, все из черненого серебра. Все было сделано для того, чтобы привередливые лорды могли спокойно вкушать пищу, наслаждаясь при этом своей исключительностью.
В результате ужин прошло очень мило. Насколько вообще может быть мило с этим харизматичным, высоким, ехидным Кембритчем, чей сиплый голос щекочет и ласкает, будто занимается с тобой тягучей, медленной, сладкой любовью. И слушать его я могу бесконечно. Он расслабляет и завораживает, отступает и напряжение, и усталость, и страх, и недоверие. Или это я уже от недосыпа и переутомления погружаюсь в транс?
– А теперь обещанный сюрприз, – Люк встал из-за стола, подошел ко мне, протянул руку. – Тебе понравится.
Да, ресторан и правда был непростым. Потому что задняя дверь выходила на знакомое мне южное пшеничное поле, за которым темнели Милокардеры, расположенные на другом конце страны. В нашем дворце тоже была такая волшебная стенка, как и почти у всех аристократов высшей крови. Стоили такие переходы безумных денег. И если в тот день, когда мы познакомились с Люком, я встречала тут восход, то теперь мы, взобравшись на холм, провожали пышущий жаром закат. По красноватой от солнечных лучей пшенице змеился ветерок, пели и ворковали полевые птицы, одуряюще пахли простые цветочки, и вся земля словно была погружена в истому.
И Люк, стоявший сзади, в какой-то момент отвел мои волосы назад, заставляя немного склонить голову, и коснулся языком ямочки за ухом. Я замерла, подчиняясь. Он тяжело вздохнул, втянул носом воздух и впился в мою шею, то лаская чувствительную кожу, то прикусывая ее зубами. И когда я, сдаваясь, тихо застонала, перехватил стон своими губами, начав умопомрачительный, тягучий, соблазнительный поцелуй.
Садилось красное солнце, а его руки, медленно обжигая, скользили по бедрам вверх, задирая платье, ласкали мой живот и мимолетно касались умелыми пальцами отяжелевшей груди. Шумел ветерок, сливаясь с громким прерывистым дыханием мужчины, вжимающегося в меня сзади, и тело его было таким горячим, что это сводило меня с ума.
– Хватит, – сказала я почти неслышно, но Люк остановился, прижавшись ко мне, уткнувшись лицом мне в плечо и восстанавливая дыхание. Мир вокруг плыл, и я плыла вместе с ним.
– Злюка, – прошептал он хрипло, и я улыбнулась.
Мы долго сидели на холме, обнявшись и наблюдая, как вытягиваются тени от дальних гор, небо подергивается фиолетовой дымкой, а огромный багровый шар скрывается за горизонтом. Разговаривали о какой-то ерунде, подсмеивались друг над другом, спорили. Замирали посередине разговора, тянулись один к другому и целовались, расслабленно, вдумчиво. И только когда стало совсем свежо, а южные созвездия закружили над нами в медленном танце, мы молча, будто ничего и не произошло, двинулись к дверям в обычную жизнь. Люк держал меня за руку, шел, немного прихрамывая, а я прислушивалась к себе. Мне было хорошо. И спокойно. А об остальном я подумаю завтра, когда уйдет очарование этого вечера и я снова смогу трезво мыслить.
Внутренний голос настороженно молчал.
– Поехали ко мне? – лорд Кембритч открыл передо мной дверь машины, помог сесть, придержав за руку.
Я посмотрела на часы. Почти полночь. Ничего себе «побудь со мной хоть немного».
Внезапно накатила отступившая было усталость, а с ней вернулся и ясный ум, и мне показалось, что по моему лицу он понял, что я отвечу, потому что иронично улыбнулся уголком губ.
– Не сегодня. Отвези меня в госпиталь.
Глава 4
Василина
Барон Мариан Байдек проснулся от какой-то возни за дверью и мгновенно сел на кровати, настороженно прислушиваясь. Создавалось такое впечатление, что там, в коридоре, старательно шаркая тапочками, ходит по кругу целая толпа старушек. Слышались тихие девичьи голоса и заговорщицкий шепот, иногда прерываемые строгим «Тс-с-с». Тогда голоса замолкали, чтобы через какое-то время раздаться снова.
«Никакой дисциплины», – подумал капитан Байдек, почему-то улыбаясь. Его жизнь с появлением в ней принцесс встала с ног на голову. Никогда еще этот дом не был так полон. Никогда ему еще так не хотелось сюда возвращаться.
Когда Мариан открыл дверь, застуканные на месте преступления принцессы, напрягшись, впрочем, совсем немного, продолжали тереть тряпками полы, намывать стекла, протирать подоконники и панели и начищать перила широкой лестницы, ведущей на первый этаж.
– О, барон, доброго утра, – вытерев широкой ладонью совсем не величественно вспотевший лоб, поздоровалась наследница. «Доброе утро», – нестройным хором протянули остальные. Василина, на коленях домывающая пол у своей комнаты, покосилась на капитана и слабо улыбнулась.
