вишневую, собственноручно сделанную наливочку».
Байдек шел в некотором отдалении, и Василина даже забыла про него, когда вдруг услышала его голос совсем рядом.
– Ваше высочество, – барон выглядел обеспокоенным, – вы все-таки простудились?
– Нет, – сказала она в нос и оглушительно чихнула. Все обернулись, а госпожа Вожена всплеснула руками.
– Ах, бедняжка, маленькая принцесса! Томаш, нужно сейчас же растопить баню!
– Не надо баню, – попросила Василина слабым голосом, – мне, наверное, лучше лечь.
– Глупости! – со всем пылом уверенной в своей правоте женщины воскликнула хозяйка, но, наткнувшись на строгий взгляд мужа, попыталась исправиться и уже тише сказала: – Глупости, ваше высочество! Крепкий пар да хороший веник – и вся хворь уйдет! Пейте чай, а я пока распоряжусь натопить да замочить веники!
Принцессе оставалось лишь покориться неукротимому жизнелюбию и подавляющей заботливости этой женщины. За Василиной тут же стали ухаживать в троекратном размере – два офицера притащили из кабинета коменданта его любимое, «самое удобное, уж поверьте», кресло, хозяйка сама сервировала чай и разлила его по чашкам, добавила туда пару здоровенных ложек малинового варенья и пристально следила, пьет ли несчастная бледненькая девочка волшебный напиток. Барон с чашкой стоял в углу, у напольных высоких часов, и вид у него был виноватый. Василина, несмотря на общее гнусавое состояние, даже немного позлорадствовала про себя – нечего оставлять меня без присмотра и компании, теперь вот мучайтесь.
Краем уха она выхватила Боженино «А кто же ее попарит, Байдек, может, вы? У вас волшебные руки» и, чуть не уронив чашку от ужаса, спросила:
– А разве в баню пускают мужчин?
Все поглядели на гостью, и в комнате стало тихо-тихо. Барон покраснел, вот прямо от кончиков ушей до носа, и несколько раз шумно перевел дыхание. Благо, все смотрели на принцессу.
– Э-э-э-э, – почтительно промычала госпожа Шукер, – ваше высочество, у нас в банях мужчины и женщины парятся вместе. Да и не пропарит вас женщина так хорошо, как мужчина. Тут крепкая рука нужна и аккуратная и выносливость. А с бароном вы знакомы уже…
«О боги, – в панике подумала Василина, – только бы не узнала мама и в газеты бы не попало. Что делать? Отказать – обидеть людей. Согласиться – дать повод для сплетен».
– Да вы не бойтесь, госпожа, – снова затараторила Вожена, – там ведь с вами и горничная будет, и мы все, женщины, никто ничего плохого не подумает. В парку-то и не видно ничего.
«Я на самом деле слушаю рассуждения про то, как я буду лежать голая в пару и меня будет бить веником взрослый мужчина?!»
– Госпожа Вожена. – Теперь все обернулись на голос Мариана, лицо которого уже приобрело нормальную окраску – в отличие от принцессы, розовевшей от пикантности ситуации, а глазами напоминавшей загнанного оленя. – Если ее высочество не хочет, не будем ее смущать. На юге традиции более строгие, чем наши, мы можем ее шокировать.
– Ну если так… – пробормотала растерявшаяся хозяйка, а полковник Шукер пробасил:
– И правда, рыбонька, что-то ты совсем засмущала нашу гостью. Хоть банька и была бы в самый раз, – добавил он после того, как Василина снова оглушительно чихнула.
На лицах находящихся в гостиной принцесса прочла такое смущение, будто они, деревенщины, нарушили этикет и предложили что-то крайне неприличное. Оно, конечно, так и было, но Василина поняла – надо срочно разрешать ситуацию. Ведь пила же она ритуальный напиток с сердцем ядовитой змеи, когда в свои четырнадцать лет ездила на юг, в горы! И целовала уважительно ноги статуи какого-то племенного древнего героя. Матушка всегда учила, что нужно чтить традиции местных, чтобы тебя не посчитали высокомерной и насмехающейся над ними. «Королевская семья должна быть близка народу», – не раз говорила она. И принцесса подняла руку, привлекая внимание.
– Уважаемые хозяева, госпожа Вожена, уверяю, я не смущена, а просто тронута вашей добротой и заботой. Я с удовольствием попарюсь и надеюсь, ваш пар действительно чудесен, как и все, что я видела на Севере.
На лицах офицеров и хозяев отразилось явное облегчение, все заулыбались комплименту, и напряжение ушло. Не улыбался один Байдек. Цепи воли снова стали потрескивать, и он сжал зубы, восстанавливая душевный покой.
– Какой стыд! – причитала Лусия, расчесывая волосы своей госпожи, которая оделась в удобную просторную рубаху и сидела у зеркала. – Какое варварство! Приехали в какой-то вертеп! Вот была бы здесь ее величество!..
Василине это порядком надоело, и она в который раз повторила:
– Прекрати, Луси! Была бы здесь мама, она бы безо всякого сомнения приняла предложение госпожи Шукер. И ты примешь и ни словом, ни взглядом не покажешь своего недовольства, как и я!
Горничная возмущенно всхлипнула, переживая будущий позор. Видное ли дело – париться в общей бане! У них в Инляндии даже супруги спят раздельно, чтобы не стеснять друг друга и лишний раз тело не демонстрировать, а тут прям какой-то свальный грех намечается!
– Если это поспособствует укреплению преданности местных офицеров короне, то я и голая готова по плацу пройти, – с несвойственной ей жесткостью, продиктованной скорее усталостью от дороги и общим недомоганием, отчеканила принцесса. – А твое дело – следить, чтобы я при этом хорошо выглядела.
