Данте, то же недоверие, что и сутки назад.
К счастью, настаивать он не стал.
– Хорошо. Сейчас тебе принесут платье; я велел подобрать что-нибудь более-менее подходящее. Дальше тебе надо будет сшить новую одежду. В армоне есть портные. Просто скажешь горничной, когда будешь готова их видеть. Они сами придут к тебе, чтобы снять мерки. Вместе с ними определишь все детали. Только запомни: ты – архивариус, это достаточно высокий статус, и одежда тебе нужна соответствующая. Как минимум – несколько платьев для работы, один костюм для верховой езды и одно платье на случай торжеств.
– Все это будет стоить сумасшедших денег, – запаниковала я. – А я даже не знаю, какое у меня будет жалованье.
– Оплату подобных вещей я беру на себя, – отозвался Данте. – Ты работаешь на меня, и в моих интересах, чтобы у тебя было все, что для этого требуется.
– Э нет, это так не работает, – замотала головой я. Обмануть меня было не так-то просто. – Одно дело – всевозможные инструменты, писчие принадлежности и прочие предметы, необходимые для работы. И совсем другое – личная одежда. Не надо морочить мне голову.
Конечно, я понимала, что, как правило, у раба нет своего имущества и все, чем он пользуется, – в том числе и одежда – обеспечивается хозяином. Но Данте сам сказал, что мы играем по другим правилам. Что я буду работать за жалованье, по контракту и, следовательно, буду жить почти как свободный человек. А свобода предполагает обязанность оплачивать свои расходы. И меня устраивало принять на себя эту обязанность, лишь бы забыть – насколько это было возможно – о том знаке, что «украшал» теперь мою левую руку.
– Давай договоримся так, – решительно обратилась я к Данте. – Пусть стоимость платьев частями вычитается из моего жалованья. Понимаю, что одного жалованья на их оплату не хватит. Тогда пусть казначей – или кто там у вас этим занимается? – вычитает постоянную сумму до тех пор, пока я полностью не расплачусь.
Я требовательно взглянула на Данте. Он улыбнулся уголками губ и, немного подумав, согласно кивнул. И свое молчаливое обещание сдержал.
Гораздо позднее я узнала, что он просто назначил мне завышенное жалованье, в результате чего, выплачивая из оного свой долг за новые платья, я получала стандартную для архивариуса сумму. Однако на тот момент мне даже в голову не пришла такая возможность.
Данте вскоре ушел по своим делам, а в комнату почти сразу же постучалась присланная Ренцо горничная. Действительно молодая, двадцать с небольшим – должно быть, года на три-четыре моложе меня. Темненькая, смуглая – как и все на юге, – с пушистыми вьющимися волосами, то и дело выбивающимися из прически.
– Донья Эстоуни? – спросила она, одновременно приседая в реверансе.
И заодно устремляя на меня осторожно-изучающий взгляд.
«Ну, а кто же еще? – мысленно хмыкнула я. – Или у дона Эльванди в личных покоях обычно торчит по десятку девиц, так что попробуй определи, кто есть кто?»
– Просто Сандра, – решила поправить я.
Девушка взглянула на меня настороженно. На ее лице отобразилась работа мысли.
– Донья Сандра, – скорректировала она, выбрав компромиссный и потому наиболее приемлемый вариант.
– Договорились. – Я улыбнулась. – А как твое имя?
– Бьянка, – тоже улыбнулась девушка, приседая в чисто символическом, совсем уж коротком реверансе. – Я принесла вам два платья. Какое вы хотите надеть?
Мы прошли в спальню, и она разложила платья на кровати. Я, долго не раздумывая, выбрала то, что лежало справа – неброское, бежевого цвета. Не платье моей мечты, конечно, но сейчас мне было, в общем-то, все равно, во что одеться, лишь бы действительно неброско, лишь бы не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, на это у меня было мало шансов – как из-за дракона, так и из-за других внешних особенностей.
– А можно потрогать? – тихо спросила Бьянка, с нездоровым интересом разглядывая мои волосы.
– В принципе можно, – опасливо ответила я.
Бьянка осторожно коснулась пряди, потом пощупала ее, будто проверяла качество ткани в лавке.
– Они действительно настоящие? – восторженно спросила она. – Не крашеные?
– Крашеные? – удивилась я. – Да нет, настоящие.
– Здорово. – В голосе девушки звучало восхищение. – Никогда таких светлых не видела. Прямо как… – она задумалась, подбирая сравнение, – … как солнечный свет.
Ах да, конечно. Здесь ведь совсем нет светловолосых женщин, как, впрочем, и мужчин. Вообще-то мои волосы не такие уж светлые. Я всегда иронично определяла себя как «темную блондинку». То есть волосы светлее, чем у шатенок, но до многих знакомых блондинок мне было далеко. Но все, конечно, познается в сравнении, и на юге мои волосы – светлее некуда. В сочетании с белой кожей, оттенок которой далек от местного, даже невзирая на загар, – гарантия того, что не привлекать внимания и раствориться в толпе у меня шансов нет.
Впрочем, и толпы поблизости пока не наблюдалось. Бьянка же вела себя вполне корректно. Я видела в ней настороженность, любопытство, быть
