– Вы попали в аварию.
Авария? Точно! Визг тормозов, удар, боль…
– Что с братом? Он в порядке?
Доктор молчал.
«Точно, откуда он знает, кто из них Кит?»
– Он одет в синюю толстовку.
– Мне очень жаль. Удар был очень сильный. У вашего брата сложная черепно-мозговая травма, которая вызвала обильное кровоизлияние. Мы не успели его спасти. Извините…
«Черт! О чем он только говорит? Какое кровоизлияние? Какая травма? Мы просто ехали за гребаной видеоигрой! Что, ради бога, тут происходит?!»
Я почувствовал, как внутри меня все порвалось и перемешалось. Снаружи тоже – низ и верх поменялись местами, предметы стали расплываться, звук почти исчез…
– Эй! Как вы себя чувствуете?
– А вы как думаете, док?
Похороны были очень маленькими. Я, родители и Чарли, который винил себя в аварии. Хотя, как сказали инспекторы, избежать столкновения в нашем случае было почти невозможно. Внедорожник, который протаранил наш хэтчбек, набрал очень большую скорость, а начал тормозить всего за пару ярдов. Даже я понимал, что вины Чарли в случившемся нет. Это я вынудил брата поехать с нами…
Не пришли ни бывшие одноклассники Кита, ни сокурсники, ни даже бабушка. Она всего лишь позвонила и сказала что-то вроде:
– Ох, он был такой молодой. Лет двадцать, да?
– Двадцать один! – ответил я и повесил трубку.
Создавалось впечатление, что про Кита все забыли. Словно его и не было в этом мире. Даже родители вбивали мне в голову:
– То, что случилось, очень тяжело. Но ты должен сосредоточиться на вступительных. У твоего брата не было будущего, но ты – совсем другое дело.
Через несколько дней часть вещей из комнаты Кита продали на гаражной распродаже, часть отнесли на чердак. Я забрал его любимую синюю толстовку, которую лично отстирал, и сложенный в четыре раза рекламный флаер. Тот самый, из-за которого все завертелось. В последнее время я доставал его при каждой удобной возможности. Перечитывал и думал, правильно ли я тогда поступил? По всем параметрам выходило, что нет…
Прав был Кит, а мы ошибались. Я забыл, что у каждого человека свой взгляд на мир. Вместо этого пытался навязать ему мой, который казался тогда единственно верным. Мне не следовало так поступать. Если бы я понял это раньше и поддержал Кита, все могло быть иначе. Я очень виноват перед ним. И самое ужасное в том, что я понял это только сейчас. Когда ничего нельзя изменить…
Я перестал заниматься и есть, мало спал. Все время ходил кругами по комнате и прокручивал в голове тот разговор, когда Кит обратился ко мне за помощью: «Мне кажется, что ничего бессмысленного не бывает. Любой человек звено, вместе – цепь. Пусть через несколько звеньев, но каждый влияет на остальных и на всю систему. Самый подлый преступник может исправить работу органов порядка и законодательства. Любая жертва может предотвратить еще большее количество жертв. Поэтому и мой путь не будет бессмысленным. Может быть, он поменяет что-то в игровой индустрии… разве это плохо? Но для того чтобы узнать, к чему он ведет, нужно пройти до конца. И мне очень жаль, что ты меня не понимаешь, братик…»
Меня терзал стыд. И если чувство вины из-за моего отношения к брату хоть немного притупилось, то стыд за погубленную жизнь только нарастал. Я плакал до потери сознания, затем приходил в себя и снова продолжал рыдать. Когда глаза переставали видеть что-либо, кроме красных всполохов, и начинали болезненно пульсировать, будто собирались взорваться, я опять отключался.
«Если каждый человек звено, то у брата оно сломалось. Но чем его смерть могла помочь остальным? Выходит, он все-таки ошибался? Но я не хочу этого! Не хочу, чтобы его смерть была напрасной и ни к чему не привела! Не хочу!
Что? Что можно сделать, чтобы не допустить этого?»
На удивление, в разбитом и покалеченном сознании ответ возник почти сразу.
«Если сломанное звено нельзя починить, его можно заменить. Другим…»
– Мам, привет! Это я… да… Все отлично, меня приняли… да… Только, знаешь, я не смогу часто навещать вас. Я нашел хорошую подработку по вечерам и в выходные. Так что за комнату и обучение буду платить сам… Да, на первый взнос мне хватит денег, которые вы положили на счет… да, на самом деле… да, передай папе привет… Я люблю вас… Все, пока.
Я вышел из телефонной будки и остановился возле урны. Достал из кармана письмо с отказом из университета и выбросил. Из второго кармана достал флаер. Он был сильно помят, места сгибов начали прорываться, но текст внизу по-прежнему хорошо читался. Убрал флаер и застегнул свою любимую синюю толстовку.
Отлично, нужный мне магазин был как раз неподалеку…
Глава 4
