— Зачем он мне? — спросил с расстановкой.
Геннадий хмыкнул довольно.
— Жалко мне ваши картины, — сказал Андрюха Проникновенным тоном, прикладывая руки к груди, — брат его родной делает сейчас портрет государыни и много работает по заказам богатых людей. А тут само в руки идет. Ведь сохранится для потомков, а вы храните, прости меня господи, как мусор какой.
Я подумал и мысленно развел руками. Может, и имеет смысл. Я-то не по заказам рисую. Пейзажи да монастыри не интересны. А галерея всякого рода представителей российского народа и через пару веков может быть любопытна. Картины не парадные, а в стиле реализма. Тут уж без подвоха, личное творчество.
— Ладно, побеседую с ним. Только сначала на работы гляну.
— А меня рисовал? — подозрительно спросил мой крестный сын, наставив палец на манер пистолета.
— Даже дважды.
— А почему не показал?
— А никому не показываю. Баловство.
— Хочу видеть!
— Завтра. Нет сил сейчас искать.
— Но обязательно!
— Все? — спросил я Андрюху. — Больше никого в мешке не доставил?
— Ну, еще Степанида, — без особой охоты добавил он.
Это про младшую сестру.
— Она зачем? — удивился я.
— Мамаша не может здесь за всем присматривать, а человек верный и в курсе происходящего — нужен. Татьяна высоко занеслась. Авдотья при матушке осталась, а Степаниду сюда.
— Вместо тебя, что ли? Сменяю на девку, заодно и штаны постирает.
— Нет, — обиделся, — почему сразу издеваться.
— А правда, куда ее?
— Думаете, хуже матери будет? — очень трезво спросил Андрюха. — Пару лет покрутится при мне — и любого купца переплюнет. Она из сестер самая умная. Ну а пока за домом присмотрит.
— А вот его у меня как раз и нет.
— Так Геннадий говорит, скоро появится.
— Ага, обещанного три года ждут. Ты платишь, а они еще просят.
— Уже и артели ходют, выспрашивают об условиях, — подал голос бывший Керим. — Мы своего не упустим!
Глава 7
НЕУДАЧНЫЙ СПОР
Он взмахнул саблей словно нехотя. Я отбил удар с лязгом. Еще одно движение, чуть быстрее, вновь звон железа. Геннадий, я даже мысленно старался не вспоминать прежнее имя, попутно превратив его просто в обычного Гену, стоял спокойно, небрежно двигая рукой, вторую заложив за спину. Третьей атаки я парировать не успел. Клинок вытянул меня поперек груди кончиком. Даже сквозь толстый кожух ощутил неприятное чувство. Дерись мы всерьез — имел бы крайне неприятную рану. А сейчас без крупного синяка не останусь. И ведь не с размаху, как бы одной кистью умудрился врезать.
— Еще, — сказал сквозь зубы.
— Азарта в тебе много, Михаил Васильевич, — произнес он с оттенком недоумения. — В обычной жизни ведь холодный человек, умствуешь частенько. В карты и то не любишь, а здесь уперся.
— Начали!
С некоторых пор не играю дворянина. Я им являюсь реально и обязан некоторые вещи уметь. Принадлежность к данному сословию означает обязательность определенных правил поведения, принципов чести и даже покроя одежды и внешнего вида. Та же борода достаточно четкий признак принадлежности к определенной группе. Петр, оказывается, не рвался всех обрить. Он скорее пытался сделать очевидным с первого взгляда положение человека.
