двигаются тяжко в любые времена. Камни с неба не падают, заявила Академия наук Франции лет через сто про метеориты. Им лучше знать. Великие умы.
— И дело свое считаю ничуть не менее важным для процветания Отечества.
— Как бы академики не побежали толпами по родным странам от вашего чрезмерного давления, — уклонился Тарас Петрович.
Его коробила настойчивость, с коей набиваю карманы. Особенно по части нежелания делиться рецептом производства морфия. Даже ему тяжко объяснить про лучшие намерения и вечное безденежье. Как приходят деньги, так моментально и уходят. Заводики и мануфактуры требуют вложений, модернизации, перестройки привычной цепочки под мои нужды, закупки сырья. А в последнее время я принялся приобретать дополнительную докуку.
Наш сильно мудрый Сенат не так давно вынес постановление о запрещении крестьянам заводить суконные мануфактуры. Они отныне вообще не могут иметь предприятий, вырабатывающих «амуничные» вещи.
Фактически очередная льгота дворянству — и палка в колесо развития промышленности страны. Мало того, производительность труда крепостных — а кого аристократы поставят трудиться? — неминуемо упадет, так ведь не каждый может себе позволить конкурировать с богатыми. И труд дешев, и люди не три копейки стоят.
Цена одиночки равнялась двадцати-тридцати рублям, семьи — сорока-пятидесяти, а небольшого селения — тремстам-пятистам. Приобретать надо было «пристойную» деревню в отношении населенности и близости к предприятию, а это не так легко сделать. Нужны серьезные капиталы, таких средств в руках мелких и средних промышленников зачастую не оказывалось. Средняя по размерам мануфактура обходилась в добрых десять тысяч.
И тут прихожу я, весь в белом, и предлагаю сделку, по которой она оформляется на меня, и, помимо дополнительного вложения капитала от богатенького инвестора, бывший владелец оставляет за собой почти всю власть на производстве. Правда, попутно он подписывает очень жесткий контракт. На многих наличие официальной бумаги производит поистине магическое впечатление. Я для усиления даже завел специальные стандартные бланки, отпечатанные в типографии. Тем более что не требуется всякий раз нечто новое выдумывать, а каждый в курсе, остальные подписавшие вполне довольны.
В окрестностях Москвы под бдительным присмотром Акулины Ивановны уже трудятся четыре мануфактуры на полтораста станов общим числом. По здешним понятиям немало. Ей даже пришлось перепоручить свою сыроварню и торговлю дочери, чтобы держать руку на пульсе остального. Удобный директор по хозяйственной части оказалась по всем показателям. Своего не упустит и за мои интересы глотку кому угодно перегрызет. И главное — искать еще кого-то не надо. У нее уже собственная команда появилась.
На тех мануфактурах вырабатывается не только сукно, годное под мундиры, льняное полотно, салфетки и скатерти, но и парусное полотно и коломянка. В дальней перспективе дойдет и до хлопчатобумажных тканей. Поставщик готов, но стоимость сырья, доставки и производства не мешает предварительно хорошо просчитать.
А самое главное, попутно с сукном создается еще одно производство — бумажное. На него пойдут отходы от полотняного дела со своих и чужих фабрик, договоренность со многими существует. Тряпье станут рубить в специальных амбарах, в двенадцати ступах при помощи воды толочь, а затем сырье поступит в цеха, оборудованные ролами. Я запланировал десятки работников при производительности, определяемой в тысячу стоп.
Кроме писчей бумаги разных сортов, расходящейся прежде всего по казенным учреждениям, собираюсь вырабатывать для военных нужд особую бумагу для патронов и «картузов» для артиллерийских зарядов. И надеюсь, идея себя окупит. Остальные бумажные мануфактуры находились вне Москвы, а одна аж в Тобольске. Только работать моя начнет еще не скоро, оборудование стоит очень прилично, и в очередной раз карманы пусты. Абсолютно.
А ведь есть еще один любопытный шанс на развитие страны с обогащением. Нашелся один добрый молодец островного происхождения, готовый посодействовать в создании ситцевой фабрики. И всего-то понадобится двадцать тысяч рублей стартового капитала. Которые еще наскрести требуется. Но я ведь в России живу!
Первым делом челобитную в Мануфактур-контору о создании печатной фабрики на бумажных и шелковых тканях. И в дополнение к льготам, перечисленным в Регламенте Мануфактур-коллегии 1723 года для начинающих, небывалое для страны производство, целый список: право беспошлинной торговли, беспошлинный ввоз комплектующих (под это можно и другие механизмы протащить) и запрет на создание новых конкурирующих предприятий.
Короче, монополию на двадцать пять лет прошу, да еще и с приписанными крепостными. Сотен пять для начала. Что-то непременно урежут для порядка, но льготы я реально выбью, хотя бы в половинном размере. Зря, что ли, вхож в высокие кабинеты.
А пока просьбочка ерундовая по инстанциям ходит, пора браться за очередную порцию морфия, спихивать его через Липмана европейцам по двойной цене и воровать чертежи английских ткацких станков. Чтобы конкурировать с англичанами, нужны соответствующие машины, повышающие производительность труда рабочих. Вывоз механизмов этого профиля из владений Великобритании официально запрещен, но думаю, парочку мастеров сманить вполне возможно. За хорошую сумму. Если уж браться за дело, то всерьез. Я же не мечтаю прогореть в конкуренции с практически бесплатными крепостными, работающими на фабриках у дворянской аристократии. Значит, надо брать технологиями.
На Иваново, город невест, замахиваться рано, но лиха беда начало. Кстати, проверил. Есть такая деревня во владениях Черкасского. Верст триста от Москвы. Неудобно получается для контроля, и транспортные расходы велики. Но был же какой-то смысл в том городе и его производстве! Чего-то я не
