важнее.
— Пройдите в библиотеку, — постаравшись выразить всем видом огромное удовольствие, предложил поручику. — Там составят формуляр и запишут желаемые подробности для публикации в газете.
— Нет, нет. — Он почти испугался. — Мне не нужно возвращать, сняв копию!
Натурально — на черта ему рукописи сдались, если даже нормально не мог принести! Все в кучу кинул, потом страницы рассыплются — и разбирайся, откуда чего, благожелательно улыбаясь, подумал.
— Я хочу передать в дар. Мало ли что случится, а для истории, может, действительно полезно. Только понимаете, — сказал он, слегка помявшись, — добрая половина белорусско-литовские. Всякие… Хроники литовских князей, Быховец, история польская, литовская, жемайская и всей Руси. Повесть о борьбе Ягайло и Кейстута. Есть написанные Стрыйковским, Вельским…
— И что? — Не издеваюсь, просто впервые слышу имена.
— Поляки… Католики.
— Скажите еще «злобные иезуиты». Великое княжество Литовское — это тоже часть русской истории, и малороссы с белорусами те же русские, с какими-то региональными отличиями. Значит, и тамошние хроники полезно почитать и издать. А что авторы, возможно, недоброжелатели России — так в том и польза присутствует.
Недоумение проступило на лице офицера большими буквами.
— Одно событие описывается у нас и у них, очень вероятно, по-разному. То есть общие вещи, сначала ударила конница по правому флангу, наверняка останутся неизменными, но сравнивая описания, можно многое понять. Одна сторона сообщает о своих потерях правду, преувеличивая вражеские. А те делают буквально наоборот, приписывая своим врагам несметные тысячи погибших.
Он кивнул, улыбнувшись. Похоже, не зря я распинался. Подобная практика как бы не от Геродота пошла. Было у персов миллион человек, а триста спартанцев стали насмерть. В реальности присутствовало в Фермопилах добрых семь тысяч греков, что по размерам армий античности совсем немало. И потеряли в боях не меньше четырех тысяч. Но помним мы всего три сотни героических жителей Спарты. Потому что персидских рукописей не существовало или они до нас не дошли. А про остальных известно историкам, что тоже недурной результат.
Про иные подвиги никто никогда не узнает. И не из вредности, как попытались забыть Герострата, а от отсутствия на месте событий летописца. Или, напротив, выбьют на скале рассказ про фараона, лично повергающего хеттов тысячами. Не обнаружься таблички хеттов, не расшифруй их через тысячелетия — так бы и кочевала по учебникам история про победу египтян.
— А имея две рукописи, можно сравнить и вывести почти верную цифру. Сколько было в противостоящих войсках, какое количество раненых и погибших. Нет ли ситуации, когда у одних считаем первую линию, а других всех вместе, с обозниками и слугами. Или найти откровенное вранье. В этом вашем Быховце, например, описывается взятие Смоленска Сигизмундом…
— Она заканчивается раньше.
— Например, — повторил с нажимом. — Название не суть важно. И описывается, что тот распустил армию, потому что дальше идти с самого начала не собирался. А мы знаем по русским записям, что многомесячная осада и потери вынудили его пойти на тот шаг. Но ведь возможно и обратное лукавство, при правоте польской стороны при другом событии. И не обязательно ляхи. Придворный иного тверского князя совсем иначе может описывать события, чем московский. А то ведь его высокопоставленному читателю не понравится не текст, а лично монах-летописец. Вот поэтому важно сравнивать.
— Спасибо, — сказал он очень серьезно, когда я замолк, иссякнув. — Вы открыли мне любопытный аспект в истории. Никогда не задумывался.
Критическое отношение к источникам пока для многих откровение. Анализ написанного не в чести. Верят. Хотя и в мое время множество народу покупалось на назойливую рекламу. Мало того, сам вроде бы стойкий, но понадобилась как-то зубная паста — и рука потянулась к вечно мелькающей в ящике на экране. Чисто из принципа взял другую. Действует, и еще как, повторение. Потому и важно использовать регулярно нужные лозунги: невольно застревают в голове у большинства.
— Ну хоть с пользой провели время!
Мы посмеялись.
— Послушайте, а вы не могли бы писать мне из армии? — спросил, озвучивая внезапно блеснувшую идею.
Вряд ли человек, знающий значение слова «аспект», окажется безграмотным и не владеющим пером. Собственного корреспондента держать в войсках накладно выйдет, а добровольцы наверняка найдутся. Почему бы и не подключить реального свидетеля. Неужели не клюнут читатели? Должны, если не особо скучно подать.
— Интересно получать даже не новости, пока еще дойдет письмо, а личный взгляд на происходящее.
— То есть?
— Обстановка, отношение жителей к войне и русским войскам, разница в жизни и быте католиков и православных, торговля, героизм солдат — все что угодно. Что видите, то и описываете. Не обещаю целиком и полностью публиковать, может, понадобится правка, сокращение, да и не все может оказаться интересным людям, однако это ведь тоже своего рода история.
