Не выходите замуж на спор

или просто обозначающими, что добыча кому-то принадлежит. Увидеть их может любой, кто умеет читать ауры. Но, если верить Асаду, муженек свою метку скрыл, причем я даже догадываюсь, в какой момент это произошло, однако директриса почему-то в курсе. Вероятно, за это надо поблагодарить Личиану: магия живых на мертвых не действует, так что уловка мужа здесь не сработала. А умертвие, числясь преподавателем, обязано докладывать директрисе обо всяких несуразностях.

Ладно, с этим понятно. Но к чему вдруг Жаба заговорила о семье?

Я настороженно воззрилась на дракониду.

– Простите, я, наверное, ослышалась… Перед кем вы несете ответственность?

– Перед собой! – рыкнула Жаба, по-настоящему разозлившись. Да так рыкнула, что в кабинете стены заходили ходуном, а пенек подо мной опасно зашатался. – И перед родителями, оставившими своих непутевых отпрысков на мое попечение!

Я насторожилась еще больше.

– Про каких родителей вы говорите, госпожа Девелар?

– И про ваших в том числе!

– Мм… насколько мне известно, вопрос о поступлении в УННУН не решается на семейных советах.

– Так и есть, – слегка успокоилась Жаба. – Наше заведение принимает детей без предварительного согласования с родителями. Но сообщить родственникам о судьбе их чада – если, конечно, родственники имеются, – мы обязаны. Это прописано в законе.

У меня что-то екнуло в груди.

– Простите, у меня, наверное, что-то с памятью или с головой… В каком еще законе?

– Общем для всех миров, Хельриана. И обязательном к исполнению даже здесь. Неужели вы думаете, университету позволили бы существовать, если бы мы не соблюдали определенных условий?

Меня как подушкой по голове шарахнули. Тяжелой такой, с камнями под наволочкой. Мать моя бескрылая! Это что же получается… Жабенция втихаря сливает информацию о нас родственникам? А маман меня не искала, потому что все это время знала, где я нахожусь?

– Успокойтесь! – рыкнула драконида, когда я злобно зашипела и, испортив алый шелк, процапарала отросшими когтями внушительные дорожки на подлокотнике «кресла». – Информация о студентах сообщается только двум ближайшим родственникам. Как правило, родителям. Если их нет, то просто – ближайшим. За исключением случаев, когда разглашение информации способно принести ученику больше вреда, чем пользы.

Я утробно заурчала:

– Почему же об этом не спросили меня, госпожа Девелар? Почему не поинтересовались, что для меня безопасно, а что нет?

Ящерица мигнула и холодно велела:

– Не смейте повышать на меня голос, Хельриана. Конкретно о вас нам не пришлось никому сообщать – полгода назад Темная Герцогиня сама отправила сюда запрос. И настоятельно рекомендовала задержать вас в этих стенах до совершеннолетия.

– А почему я узнаю об этом только сейчас?! – ощетинилась я, запоздало почувствовав, как удлинились клыки.

– Таково было пожелание архангела Валлара.

– Кого? – Я против воли вздрогнула, а мои зубы вернулись к нормальным размерам.

Госпожа Девелар не глядя подтолкнула папку ближе.

– Читайте. Здесь собрано все, что известно о вас и ваших способностях. Если и после этого вы сочтете, что имеет смысл что-то скрывать, – скрывайте. Но в таком случае мне придется вас отчислить, поскольку я не имею права рисковать жизнями учеников. Инструкции на этот счет у меня довольно четкие.

Я нахмурилась.

– Что за инструкции?

– Составленные вашими родителями. Обоими, если вас это интересует, – с нажимом добавила ящерица. – Мы всегда просим у родственников краткую справку по новичкам, чтобы знать, чего от вас ожидать.

И вот тогда я окончательно растерялась.

Нет, о том, что отец участвует в моей судьбе, я знала. Как и то, по какой причине нам запрещено видеться. Для архангела темная дочь – все равно что клеймо на безупречно чистой репутации. Его не поняли бы на Небе и никогда не приняли бы в Преисподней. Однако это не мешало папочке незримо присутствовать в моей жизни и регулярно напоминать, что я не одна.

Стайка разноцветных бабочек, внезапно закружившихся над кроватью, возникшая из пустоты и тут же растаявшая в воздухе записка со словами: «С новым утром, солнышко!»… Складывающиеся в хитрую улыбку светлячки, случайно залетевшие в окно… Его волшебство всегда было узнаваемым и прекрасным. Отец никогда обо мне не забывал – отношение к детям у светлых намного лучше, чем в Преисподней. И не важно, что дитя получилось темнее ночи. Но тем более дико было услышать от Старой Жабы, что именно с подачи отца меня не только зачислили, но и способны исключить из УННУНа.