балдахина. То, чего он не мог или не захотел заметить раньше. Свое изменившееся тело с гладкой алебастровой кожей. Покрывшие его гибкие чешуйки, складывающиеся в причудливый узор. Длинные белоснежные локоны, тяжелыми волнами спускавшиеся до самого пола. И почти не изменившееся лицо, на котором пылали бездонной чернотой такие же, как у него, демонические глаза.
Он понял слишком поздно, что именно я сотворила. А осознав, сделать ничего не успел, потому что я, ни на миг не усомнившись в принятом ранее решении, безжалостно вырвала из себя недавно пылавшие чувства и совершила то, от чего он вскинул голову и дико, по-звериному завыл…
– Хе-эль… Хелечка-а… – жалобно пропищали у меня над ухом и потрясли за плечо. – Ну, Хеля, ну пожалуйста! Проснись, а то мы опоздаем на зачет!
– Зачет? – хрипло спросила я, все еще слыша отголоски страшного воя и видя перед собой искаженное нечеловеческой мукой лицо. – Какой еще зачет? А, твой…
Улька, на мгновение замерев, радостно взвизгнула и тут же повисла у меня на шее.
– Хелька! Ура-а! Ты проснулась!
Я неохотно открыла глаза и с кряхтением выбралась из-под одеяла.
– Да проснулась я, проснулась, дай только оклематься. Сколько прошло времени?
– Уже пора. Прости, – дрогнувшим голосом созналась баньши, а потом опомнилась и цепко ухватила меня за руку. – Хелечка, пойдем, и побыстрее, пока госпожа Личиана меня с потрохами не скушала! Ты же знаешь, она может.
– Погоди, я ненадолго…
С трудом дотащившись до душевой, я кинула на отражение в зеркале беспокойный взгляд и облегченно выдохнула: хвала всем богам во всех мирах, там все осталось прежним. Ни волосы не побелели, ни чешуя не проступила, и даже ночнушка моя драгоценная оказалась целой, хотя я уже была готова поверить, что ее не вернуть.
Неужто всего лишь сон?
Дрожащей рукой плеснув в лицо пару пригоршней холодной воды, я вдруг наткнулась взглядом на ожог и вздрогнула, обнаружив, как на нем медленно гаснут пылающие багровым светом письмена. А затем, похолодев от страшного подозрения, заглянула под ворот рубахи и обмерла, обнаружив под ней все до единого следы пережитого кошмара.
– Хель, ну что ты там застыла? – нетерпеливо крикнула снаружи Улька, гремя табуреткой и что-то шумно волоча по полу. – Скорее одевайся! Занятие через час, а нам еще до кладбища пилить и пилить.
– Сейчас, – деревянным голосом ответила я, обессиленно опускаясь на пол и закрывая глаза. – Сейчас, только приду в себя…
Глава 5
Охотящаяся суккуба – как зеркало, в котором отражаются мужские эмоции. Желания, которые она умело вызывает, а затем ловко использует, превращая в оружие для любовных побед.
Но мало кто знает, что для точного удара суккубе необходимо увидеть цель – тот самый образ идеальной Женщины, который есть в душе у каждого мужчины. Этот образ нелегко отыскать – наши жертвы берегут его очень тщательно, порой запирая на сотни замков и храня в самой далекой пещере, какую только могут найти. Самые отчаянные даже рвут драгоценный портрет на части, а затем сжигают обрывки, развеивая пепел по ветру. И идут на все, лишь бы не показать свою единственную слабость, потому что знают: малейшая промашка будет стоить им не просто жизни – свободы, которую большинство мужчин не готовы потерять.
Подобраться к такому портрету – вот главная задача суккубы. Обойти все ловушки, вынудить жертву раскрыться, а затем примерить на себя вожделенный образ и заставить неосторожного самца пасть на колени. Для этого природа одарила нас всем необходимым: голосом, способным выбирать наиболее приятный для жертвы тембр; телом, умеющим принимать любую форму, и разумом, с помощью которого успешная охотница закрепляет результат.
Однако есть мужчины, на которых не действует наша женская магия. В чьих сердцах не пылает страсть, чьи тела безответны к ласкам, а души укутаны плотной оболочкой равнодушия. Растопить этот лед невозможно – безразличный разум неуязвим. И подобному противнику даже опытная суккуба не осмелится бросить вызов.
Темный Князь – именно такой противник: опасный, жестокий и предусмотрительный. Один из элиты демонов Преисподней, который просто не мог себе позволить иметь даже крохотной слабости. По этой причине его образ идеальной Женщины давным-давно уничтожен, а то, что осталось, похоронено настолько глубоко, что воскресить его не удалось бы ни одной, даже самой могущественной охотнице.
Князь ошибся только в одном: я никогда не была охотницей. И то, что он посчитал моей настоящей целью, в действительности ею не являлось.
По дороге к кладбищу Мартин, улучив момент, осторожно тронул меня за руку.
– Хель, у тебя неприятности? Мне последнее время тревожно.
Не видя смысла что-то скрывать от нашего чуткого ангела, я сосредоточенно кивнула.
– Я могу чем-нибудь помочь? – тут же спросил он, придержав шаг, и я тоже замедлилась, позволяя подшучивающим над трясущейся перед зачетом
