— Мне непонятна одна вещь. Раз уж люди и те разумные, кому досталась вторая половинка Искры, были созданы Творцом из плоти его единственного сына и раз уж по этой причине мы в каком-то роде тоже можем считаться Его детьми, почему тогда он лишил нас права на ошибку? Почему за всю жизнь нам дозволено позвать свою половинку лишь один-единственный раз? Разве это не жестоко по отношению к тем сущностям, которые не сумели обрести себя из-за какой-то досадной, быть может даже случайной, мелочи? Разве нельзя было дать нам еще одну возможность? Зачем лишать тех, кто спит сейчас в Вечности, единственного шанса на возрождение?
— На самом деле шанс не один, — тепло посмотрел на меня Хоккорэкс. — Спящему дракону все равно, сколько времени пройдет — год или целая эпоха. Он бессмертен, неуязвим и находится вне пределов времени, пока не услышит зов. А смертная частичка в действительности никогда не умирает, поскольку цикл за циклом она возрождается в новом теле, в ином мире и в иной форме. И каждый раз получает тот самый шанс, которым не сумела воспользоваться в прошлое свое воплощение. Суть в том, что, как мы уже говорили, не всякий стремится к указанной Творцом вершине. Поэтому душа, приходя в этот мир, будет перерождаться столько раз, сколько нужно, пока полностью не созреет. И пока не поймет, насколько она в действительности ущербна. Понимание рано или поздно рождает поиск. Поиск так или иначе приводит к Цели, а там и до истины недалеко. Таков был замысел Творца. Таков его план.
— Если это все, я бы хотел откланяться, — через некоторое время проговорил Рогнарокс, заметив, что мы с Кайрэном шокированно застыли и временно не способны вести диалог. — У меня, похоже, еще один дракон скоро родится, а я не успел переселить его в новый дом.
— Нам тоже пора, — эхом откликнулись два других Князя. — Да и вы, дети, возвращайтесь-ка домой. Ночь не за горами, время идет, а вам предстоит еще о многом поговорить…
Мы наконец отмерли и в некоторой прострации проследили, как старцы, как-то двусмысленно усмехнувшись, один за другим исчезают на сотворенной кем-то Звездной тропе. Какое-то время постояли неподвижно, силясь осмыслить все, что сегодня узнали, а потом дракон тихонько сказал:
— Все верно, пора домой, Хейли…
После чего повернулся и вкрадчиво добавил:
— Хочешь, я тебя отнесу?
ЭПИЛОГ
Утро было прекрасным — теплым, солнечным и наполненным каким-то невероятным, звенящим счастьем, от которого смеялась душа. Шумел за окном лес, тихонько плескались волны, а ласковый ветер игриво теребил прозрачные занавески.
Закутавшись в простыню, я подошла к окну и, щурясь от бьющего снаружи яркого света, с улыбкой посмотрела на цветущую перед домом лужайку. Еще вчера ее не было — я помню, как дракон нес меня сюда на руках. А сегодня она уже расцвела буйными красками, поразительно точно отражая то, что творилось сейчас со мной.
— Доброе утро, Пламя, — жарко дохнули мне в затылок. И знакомые руки с нежностью обвили меня со спины, даря ощущение безграничного покоя и защищенности.
Я улыбнулась, зажмурившись от удовольствия, прижалась к нему и прошептала:
— Здравствуй, моя любовь…
Он уходил, я знаю — проснуться новым утром мне довелось без него, но с того времени, как он покинул спальню, я ни на секунду не ощущала себя в одиночестве. Пылающий в наших душах огонь был прекрасен. И неистов настолько, что ночью я едва не сгорела дотла.
— Вчера ты хотела меня о чем-то спросить, — напомнил дракон, щекоча горячим дыханием мое ухо.
Я смутилась.
— Да. Но в твои планы мои вопросы никак не вписывались. А потом я забыла.
— Так в чем же дело? — мурлыкнул он, придвигаясь ближе. — Давай задавай… пока мои планы не изменились снова.
Я рассмеялась.
— Да глупый вопрос, как всегда… Когда ты снял с меня магическую метку? Помню, я клялась. Но вчера, когда мы разговаривали с твоим отцом, ее уже не было.
Дракон шумно выдохнул, а потом поймал мою руку и коснулся губами открытой ладони.
— Я снял ее, когда впервые обратился. Мне показалось это неправильным. Да и Рэн настоял.
Я наморщила лоб, пытаясь припомнить, когда это было, но так и не смогла.
— Я сказал тебе тогда, что ты свободна, — шепнул он, осторожно сжав мои пальцы. — Ты не поняла, но не отказалась и дальше ко мне приходить.
