Кулчук с братьями готов был устроить бойню, Андрей видел, что парни ждут от него если не приказа бить охальников, то решительных действий от него самого.
Андрей не стал накалять обстановку, плюнул под ноги разъяренного литвина и демонстративно повернулся к нему спиной. Князь сел на коня, дав шенкеля скакуну, ускакал прочь от этих полоумных. Плевать. Теперь каждый сам за себя.
Вскоре Андрея догнали резанцы с немногими оставшимися в живых воинами Прокопия. Им ничего не оставалось делать, как искать покровительства князя. Большая часть их холопов и холопов их боярских детей после сражения едва может стоять на ногах. И не только раны тому причиной. Вино. Много вина – вот основная причина. После победы все упились до зеленых соплей.
Погибших воинов тоже хватало, еще больше раненых. Бояре раскинули своим скудным умишком и решили держаться Андрея. Москвичам и литвинам веры нет. Вот так, очень быстро рассыпалось единение русских людей. Словно рухнул карточный домик.
Вечером, при свете костров делили добычу. Гирей оказался прав. Русских, включая литвинов, беззастенчиво кинули. Но этого Сеидке показалось мало. Хан торжественно объявил во всеуслышание, что добыча, взятая Андреем, в общий котел не идет.
– Прими эту башловку[53] в знак нашей дружбы, хан Андрей, – с важностью сказал татарский хан, объявляя свою ханскую волю.
Лучше бы он этого не говорил, все русские бояре бросали на счастливчика завистливые взгляды. И не только завистливые, а полные ненависти к счастливцу.
Бояре недовольно бурчали. Один из них слишком громко выказал свое неудовольствие решением хана. За что и поплатился головой. Нукеры выдернули его из толпы бояр, уронили на колени и тут же снесли ему башку. Бояре опешили. Но выражать протест не решились, мигом чухнув, что с ними цацкаться не станут. Сразу присмирели. Стояли, молча бросали хмурые взгляды на князя.
Русским отделили их часть добычи. Андрей не собирался отказываться от причитавшейся ему в ней доли. Подарок хана – не в счет, он имеет полное право на свою долю и на долю Маслова. С этим никто не спорил. Вот только то, что присудили ему бояре – выкинь, не подберет никто. Спасибо Кузьме с Данилой и Булату, они сумели отстоять хозяйское добро. Андрею стало все безразлично. Ну не рубиться же со своими? Чай, русские люди, не хинови.
Как они будут добираться до дому, никто не думал. Воевода очнулся, но стоять на ногах еще не мог. Слишком силен был удар, сваливший воеводу. И вообще, битва обошлась очень дорого. Отто убит, половина вятчан – погибла. Из пушкарей только четверо в живых. У урмана все холопы убиты. Не повезло парням. Из пятидесяти человек, отправившихся в поход, – убитых дюжина. Раненных серьезно – еще дюжина. Испанец покалечен – отрубили мужику левую руку. Калека. Из его людей в живых остались два сержанта и три арбалетчика.
Отпускать на волю испанца смысла нет. Кому он покалеченный нужен? Придется с собой брать его. Дитриха подучит, а то Кабан, конечно, рыцарь, но недоученный какой-то. Пока дворня собиралась в дорогу, Андрей посетил друга Салтана. Мурза казался озабоченным. У него тоже людей побили. От Салтана князь узнал, что мурзы Кичима оставались с Сеидкой грабить окрестности. Андрей сообщил Салтану, что русские бояре собирались по домам, он, кстати, тоже надумал уходить.
На прощание Салтан отдарился. По-царски. Два комплекта немецких лат. Посеченных, но это не беда. Подарки-то известно откуда. Тут другое интересно. Не один испанец служил татарам. Были и другие европейские искатели приключений.
Андрей подарил Салтану дамасский клинок и дорогой пояс, на котором золотых блях навешано минимум граммов этак двести.
Но Андрей пришел к Салтану с конкретным делом. Братья вызнали, что среди мастеров были златокузнецы. Один из них, старый еврей, попал к Салтану.
Вместе с ним в рабстве у татар были два его сына. Все они ювелиры. Татарский князь сразу же насторожился.
– Сколько ты, мой друг, хочешь за эту скотину? – поинтересовался Андрей у татарского князя.
– Мастера дорого стоят. Две сотни кобыл, – сразу же загнул цену мурза.
– За эту старую клячу двести кобылиц? – удивился Андрей наглости собеседника.
– За молодых, а эта старая кляча будет стоить тебе еще сотню пленниц.
– Двести кобылиц и пять десятков пленниц. За всех, – назвал Андрей свою цену. – И не кобылой больше.
– Забирай. Они твои, – на удивление легко согласился с ценой русского князя татарин.
– Семен, забери эту скотину, – Андрей играл роль довольно натурально, иначе татары перестанут уважать столь великого воина. Слабость тут не в чести. В чужой монастырь со своим уставом не суйся. Себе дороже выйдет.
Старый еврей пытался поцеловать ноги Андрея, но холопы быстро оттащили старика от своего князя. Старик бросился обнимать своих сыновей, и долго еще по лагерю раздавались его вопли, пока кто-то из холопов не заткнул его, отвесив пинка и пообещав отрезать ему язык. Мастеру важны руки, а язык без надобности. Аргумент подействовал. Старик заткнулся.
Княжеский обоз растянулся на версту. Князь ушел из зимовья вместе с Гиреем. На следующий день они разделились. Гирей отправился в Астархан к Кичиму, а Андрей пошел домой. В день делали от силы двадцать километров. Андрей избавился от татарского полона, себе оставили только рабов татарских из Литвы, Польши, Валахии. Среди прочего добра, доставшегося на долю князя, оказались два дома на колесах. Две огромных размеров
