– У нас точно такой нет! – подумав пару секунд, ответил Батоныч.
– Это как же у вас тогда: фуры с транзитными грузами через центр города ездят?
– Да вроде бы нет, – потер лоб Володя. – Как-то по окраинам проскакивают.
– Дикари-с! – рассмеялся я. – У вас, наверное, и Третьего транспортного кольца нет, и «бетонки»!
– Нет ничего! – даже немного огорчился Батоныч.
– И пробок нет?
– А это еще что за диво? – улыбнулся Володя.
– Затруднение движения, вплоть до полной остановки потока машин. У нас это настоящая беда: в будние дни невозможно по городу ездить. Дорога из одного конца Москвы в другой три-четыре часа занимает.
– Первый раз про такое слышу! – пожал плечами Батоныч.
Я почти четверть часа пялился в окно. Володя оказался прав – пробок в Москве НЕ БЫЛО! То есть – совершенно. Нормальное движение, примерно как в «моем» мире утром воскресенья. Но ближе к выезду из города все-таки начались ЗАТРУДНЕНИЯ. Скорость снизилась до тридцати-сорока километров.
– Блин, еле плетемся! – начал ворчать Батоныч. – Ползем, как беременные мухи. Целых двадцать минут едем там, где могли проскочить за десять…
– Эх, Володя, не видел ты настоящих пробок! – рассмеялся я над ворчанием приятеля. – Двадцать минут он, видите ли, едет вместо десяти. Кому из своих рассказать – ржачка обеспечена. У нас иной раз, особенно перед Новым годом, на Садовке можно несколько часов на ОДНОМ МЕСТЕ простоять, а ты… двадцать минут…
– Я тебя правильно понял: нам лучше по Калужскому шоссе через Бобруйск ехать, а не по Минке? – слегка обиженным тоном уточнил Батоныч.
– Я так понимаю, что джи-пи-эс-навигатора у вас тоже нет? – хмыкнул я.
Володя только головой помотал.
– Да, по Калужскому нормально доедем. Я прошлый раз так и ехал. Переход произошел за Клецком.
До Бобруйска добрались к вечеру, особо не напрягаясь, сменяя друг друга за рулем через каждые пару часов, границы между Россией и Белоруссией я так и не заметил. Причем наша военная форма не вызывала никакого удивления на заправках и в кафешках, где мы пару раз останавливались, чтобы перекусить. Хотя в принципе и «у нас» реконструкторы тоже не вызывают особого любопытства, привык к ним средний обыватель.
На ночной постой встали в Слуцке, выбрав маленькую гостиничку в центре, по совету дежурившего на въезде в город милиционера. Настоящего «гаишника» – в старой милицейской форме, в перчатках с крагами, на мотоцикле «Урал» с коляской и надписью «ГАИ».
Ранним утром снова тронулись в путь, но ехали теперь крайне аккуратно, не гнали, внимательно смотрели по сторонам – ловили момент перехода. Но, как и в первые «провалы», он произошел незаметно. Вот вроде только что шуршал под колесами вполне приличный асфальт, как вдруг пошли сплошные колдобины.
– Кажись, приехали! – сворачивая на обочину, сказал я, сидящий в тот момент за рулем. – Теперь надо «шепотом» ехать, того и гляди немецкие байкеры с пулеметами в лоб выскочат.
Батоныч молча вылез из салона, обошел машину, открыл багажник и вернулся с автоматом и «Мухой» в руках. Сунув гранатомет между сиденьями, он бросил автомат на пассажирское сиденье, а сам уселся сзади, подвинув картонные коробки и положив рядом пулемет. Я достал из бардачка и повесил на пояс кобуру с «Заставой», не забыв проверить наличие патрона в патроннике.
– Открой все окна и люк! Если начнут стрелять – сразу услышим! – посоветовал Володя. – И сильно не газуй, потихоньку-полегоньку.
Я тронул тяжелый джип с места, и мы медленно покатили на запад, держа «ушки на макушке». Поэтому тех самых «байкеров» заметили быстрее, чем они нас. Нам навстречу перли два или три мотоцикла с колясками, точнее угадать количество из-за клубов пыли не представлялось возможным. Я резко вывернул руль, и «Гелендваген», спокойно проскочив неглубокий кювет, вломился в придорожные кусты. Проскочив метров пятнадцать, мы с Батонычем резво выметнулись из автомобиля.
– Я на «фишку»! А ты закидай машину ветками! – скомандовал Володя, с пулеметом наперевес бросаясь к дороге.
Достав из кармана свой верный ножик, я скоренько нарубил десяток веток, почти полностью закрыв ими капот и крышу внедорожника. Затем, подхватив «граник» и «калашник», присоединился к Володе, залегшему у самой кромки кустов.
– Ну чего тут? – спросил я, укладываясь рядом.
– Чего-то они встали… – задумчиво ответил Батоныч, разглядывая немцев поверх прицела.
– Нас заметили?
– Фиг знает, но вряд ли… Сдается мне, что с одним из «моциков» беда произошла – они вокруг него суетятся. Правда, не забывая по сторонам поглядывать.
Я осторожно приподнял нижние ветки куста и выглянул. Немцы встали метрах в пятидесяти от нас. Так, что мы даже могли слышать обрывки разговора. Он происходил на повышенных тонах, с употреблением слов «доннерветтер», «шайзе» и «швайнехунд». Да, явно у них что-то не в порядке с техникой.
