я не верила, что у меня выйдет хоть что-нибудь серьезное. Я показала Тори несколько своих композиций, а она передала их музыкантам из «Баннер бойз». Вы ведь знаете, кто это? Нет? Довольно известная группа. – Она улыбнулась, словно удивляясь, где мы вообще были всю жизнь. – Они спросили, можно ли исполнить мое сочинение, которое называлось «Вид на море». Я согласилась, и оно сразу же стало хитом. Тогда я поняла: меня ничто не остановит.
– Потрясающе, – сказала я. – Вам нравятся океаны?
– Еще бы!
– И тем не менее вы здесь.
– Посреди величайшего в мире океана. – Она положила скрипку на столик. – Я всегда любила океаны за отсутствие берегов. В детстве я часто стояла на берегу, слушая шум прибоя, и до самого горизонта тянулась одна лишь вода. Без границ, без пределов. Не знаю почему, но здесь все человеческие чувства тоже кажутся безграничными, и нет повода их сдерживать. Именно здесь я стала той, кем являюсь на самом деле. Понимаете?
– Но вы же артисты, – заметила я. – А артистам нужна публика.
– Мы вовсе не живем здесь, Чейз. Амора – нечто вроде убежища. Место, где можно побыть самим собой.
– Последний вопрос, – сказал Алекс. – У вас тут, случайно, нет никаких артефактов?
Женщины переглянулись, и Рейка улыбнулась:
– Смотря что считать артефактами. Наверху висит мое старое пальто.
– Ясно, – кивнул Алекс. – Спасибо.
Я повернулась к Эми:
– Как я понимаю, вы отвечаете за связь с общественностью?
– Вовсе нет, – рассмеялась она. – На самом деле я артист-комик.
Глава 45
Пустых угроз не существует.
– Похоже, Токата не настолько глупа, как мы думали.
– Похоже на то.
Тори, Эми и Рейка вышли под купол и помахали нам вслед. Мы помахали в ответ. Я спросила Алекса, полетим ли мы домой.
– Нет, – ответил он. – Мы до сих пор не знаем, что все это значит.
– Возвращаемся на Галилео?
– Да.
– И что дальше? Будем выбивать правду из Токаты?
Алекс сидел рядом со мной, глядя на звезды.
– Возможно, выход все же есть.
– Слушаю.
– Нужно припугнуть Токату. И Саутвика. У них есть одно слабое место.
– Какое?
– Они пытаются сохранить тайну. Нужно сделать так, чтобы эта тайна оказалась в опасности.
– Но как? Мы не знаем, что именно они скрывают. И даже астероид не можем найти.
– Скорее всего, нам это ни к чему.
Вернувшись в музей Мауи, мы два дня были на виду – осматривали каждый отдел, задавали вопросы экскурсоводам, проводили много времени в магазине сувениров и в вестибюле. Алекс рассчитывал привлечь внимание представителей прессы, но тщетно.
– Когда нужен репортер, ты ни за что его не отыщешь, – сказал он. – Пожалуй, придется действовать более прямо.
– Собираешься созвать пресс-конференцию?
– Я знаю одного известного репортера. Билл Гарланд или Фил Гарланд – не помню точно. Он работает на «Голден Нетворк» и должен найтись без труда. – Алекс сверился с коммуникатором. – Да, Билл.
Полчаса спустя вошел Гарланд. Именно он был с Алексом, когда я ушла в магазин и обнаружила там сборник Уэнделла Чали.
– Здравствуйте, господин Бенедикт, – сказал он. – И вы, госпожа Колпат. Рад снова вас видеть.
– Я тоже, Билл, – ответил Алекс.
Мы сели в углу вестибюля.
– Чем обязан?
– В общем… должен признаться, что несколько дней назад во время нашей беседы я был не до конца честен с вами и вашими коллегами.
Гарланд был молод – лет тридцать с небольшим, – но не проявлял энтузиазма, обычного для этого возраста. Он хорошо владел собой, готов был выслушать собеседника, но не испытывал особого восторга от общения со столь известным человеком.
