возмущается в сети. Корта это на руку, но еще важней для них вести себя с достоинством в трудную минуту.
— А где Вагнер? — спрашивает Адриана.
— В Царице, — говорит Карлиньос. — Он что-то нашел.
— Если он хочет быть одним из нас, должен явиться сюда.
— Я вызову его опять, мамайн.
Но Лукас приподнимает бровь и бросает на брата взгляд: «Мы поговорим на эту тему».
«Доктор Макарэг здесь», — сообщают фамильяры.
Врач Ариэль колеблется в дверном проеме, испуганная при виде целой группы Корта. Садится за одним концом совещательного стола. Семья собирается за другим концом.
— Дела нехороши, — говорит доктор Макарэг. — Мы ее стабилизировали, хотя она потеряла много крови. Очень много. Повреждена нервная система. Нож рассек часть спинного мозга. Есть потеря функций.
— Потеря функций? — взрывается Рафа. — Это еще что? Вы не про бота нам рассказываете. Моя мать должна знать, что произошло с Ариэль.
Доктор Макарэг трет глаза. Она измождена, и последнее, что ей нужно, это напрасные вспышки гнева Рафы Корты.
— Нож вызвал поражение категории Б в зоне L5 спинного мозга. С повреждением категории Б моторные функции утрачиваются. Сенсорные сохраняются. Зона L5 отвечает за моторику ступней, ног и всего, что относится к тазу. Это утрачено. Также потерян контроль за кишечником и мочевым пузырем.
— В каком смысле контроль за кишечником и мочевым пузырем? — спрашивает Рафа.
— Недержание. Мы установили колостому.
— Она не может ходить, — говорит Карлиньос.
— Это параплегия. Ваша сестра полностью парализована от таза вниз. Мы также беспокоимся из-за вероятных мозговых повреждений в связи с большой потерей крови.
Карлиньос бормочет молитву умбанда.
— Спасибо, доктор, — говорит Адриана Корта.
— Что вы можете сделать? — спрашивает Рафа.
— Мы начнем терапию стволовыми клетками, как только Ариэль будет стабильна. Процент успеха хороший.
— Я не понимаю: в каком смысле процент успеха хороший? Коджо Асамоа вырастили новый палец на ноге за два месяца, — говорит Лукас.
— Есть большая разница между выращиванием нового пальца на ноге и восстановлением спинных нервов. Это деликатная процедура.
— Как долго? — спрашивает Адриана.
— Это может занять до года.
— Год! — восклицает Рафа.
— Может, восемь месяцев, если пересаженные ткани примутся сразу. Потом есть еще восстановительный процесс — нужно заново научиться использовать моторные системы, проложить новые нейронные пути. Мы не можем с этим спешить. Эта работа требует точности. Любые ошибки исправить нельзя.
— В общей сложности год, — подытоживает Лукас.
— Что бы вам ни понадобилось, мы это достанем, — говорит Адриана. — Оборудование, новые технологии с Земли, что угодно. Ариэль это получит.
— Спасибо, но наша медицинская технология опережает любую земную. Мы сделаем все, что в наших силах, сеньора Корта. Все.
— Разумеется. Спасибо, доктор. — Второе «спасибо» означает, что можно уходить. Адриана поворачивается к сыновьям. — Рафа, Карлиньос, будьте любезны? Мне надо переговорить с Лукасом.
— Я был бы дураком и лжецом, если бы сказал, что это мне не на руку, — замечает Лукас, когда комната пустеет.
— Хочешь, чтобы я этим восхитилась?
— Нет. Это достойно порицания, но в деловом смысле хорошо. Однако меня сейчас волнует совсем другая вещь. Свадьба, мамайн. Если Ариэль не будет обсуждать условия никаха, Маккензи съедят Лукасинью живьем.
Лукас видит, как его мать пытается усвоить новую информацию — она точно экстракторная установка, которой нужно учесть все неровности пейзажа, чтобы повернуть, или поезд, должный начать торможение еще до того, как окажется за горизонтом. Когда-то она решала проблемы с изяществом порхающей танцовщицы. Быстро соображала, схватывала на лету. Этот династический брак не станет долгой ловушкой, которую он разделил с Амандой Сунь. Ариэль добьется, чтобы сделка совершилась по их правилам. Это будет лучший брачный контракт в ее карьере. Лукас еще ничего не рассказал Лукасинью. Он собирался молчать до той поры, пока контракт не будет готов. Теперь парень едет из Меридиана, и Лукас в ужасе от предстоящего разговора.
