Кликман, остановившись рядом, покосился в ту же сторону.
– Дерьмо собачье… – он оглянулся на рубку. – Леша? По курсу идем? Хорошо.
Морхольд покосился на приближающийся ужас. Ускоритель, обещанный на половину часа, явно закончился. «Сокол» шел спокойным ходом, даже чуть тише. Черно-фиолетово-серое крутящееся безумие приближалось. В воздухе уже заплясали снежинки, а вот землю Морхольд не смог увидеть.
– Чертовы псы, – Кликман поднял воротник куртки. – Игорь, глянь, чего они голосят?
Он достал из кобуры револьвер, оказавшись у колодников.
– Сидим спокойно, дамы и господа, – щелкнул курок, – не стоит трепыхаться. Все напряжены, вашего товарища утащили, команда потеряла двоих. Сидите и не дергайтесь. Накройтесь брезентом, снег пойдет еще сильнее.
Игорь подошел к ящикам-будкам.
– В одной вообще ни звука, капитан.
– Надо же, в одной псина молчит. Мне теперь что, скакать от радости?
Морхольд отвернулся. Тут же за спиной послышалось ойканье и лязг. А потом грохнуло, еще раз, и затрещало. Он замер, не веря своему слуху, и обернулся.
Игорь лежал на брезенте, придавив оравших колодников. Судя по отсутствию головы, мертвый. Кликман с перекошенным лицом, держащийся за плечо, сполз за выступ рубки. Валялись обломки будки, один даже торчал из лица какого-то пассажира. И над всем этим, довольно озираясь, высился Молот. Молот, отбросивший КС и уже раскрутивший свою кувалду. Молот, стоящий над мертвым черным терьером, в чьей будке он добрался сюда. Молот, протянувший к Морхольду ручищу с торчащим указательным пальцем.
Морхольд не веря помотал головой и встретился взглядом с непроницаемыми стеклами очков.
– Ублюдок… – он сдернул ИЖ, взвел курки и…
Порох зашипел, занимаясь, пахнул дымком… и все. Оно вернулось. Его проклятье. Осечка, на оба ствола.
Молот, довольно кивнув, ударил. По брезенту, так, что влажный хруст перебил все звуки вокруг. И в это время вздрогнула палуба: окутав все и вся воющим белым покрывалом, на дирижабль накинулась буря. А в рубке, поймавший несколько случайных картечин, на штурвале висел погибший стажер Лешка. И «Сокол», ревя оборотами двигателей и накренившись вперед, рвался к земле, продираясь сквозь черно-белый кисель.
Морхольда отбросило к корме, ударило о борт гондолы. Куда делся в свистящей круговерти Молот, он не рассмотрел. Сердце стучало в груди, ветер рвал одежду, стараясь добраться до тела и выбить все тепло. Жуть, забравшись ему в капюшон, тонко попискивала. На расстоянии вытянутой руки крутило и вертело. Белая мгла, холод, свист в ушах и приближающаяся земля.
Он вцепился в борт, вслушиваясь в звуки на палубе. Кричали, орали и выли. Причем уже не собаки. Что вполне понятно. Морхольд знал, как умел убивать Молот. Знал этот непреодолимый страх. Хотя падения он боялся больше. И времени у него осталось в обрез. Он лихорадочно скручивал рогатину и вспоминал, что там говорил про аэростаты Кликман.
Белая стена напротив потемнела, выпуская кого-то. Морхольд выставил рогатину, ни на что не надеясь.
– Держи, – Кликман, закусив губу от боли, кинул ему парашют. – Рюкзак свой оставь. Не сможешь прыгнуть.
– А где… – Морхольд не договорил. Летун, сжав зубы, мотнул головой.
– Я не брошу свой дирижабль. Не брошу всех этих людей. А та тварь сейчас идет сюда. Я бы тебя пристрелил, только это глупо. Если кто-то может выкарабкаться, то пускай ты, мне есть чем заняться.
– Капитан не бросает корабль?
– Капитан ничего и никого не бросает. – Кликман ухватился за сеть по борту и отодвинулся в снег. – Через десять секунд будет нормальная видимость. Я все-таки постараюсь спасти «Сокола».
Морхольд перевесил рюкзак спереди. Оставь, ну да. Без него он подохнет на следующий же день. Ну, а если не подохнет, так застрянет где-нибудь. Накинул лямки парашюта, стараясь вспомнить что-нибудь из теории, когда-то услышанной. И не вспомнил. Ладно, хотя бы петлю не перепутаешь ни с чем.
Взвыло сильнее, однако неожиданно белизна разошлась в сторону, проглянули облака, и чуть позже он увидел землю. И Молота, стоящего в пяти метрах от него. И тогда Морхольд, заорав, шагнул в пустоту.
Его швырнуло под дирижабль, потом в сторону. Закрутило, то головой вниз, то вверх. Последнее, что он увидел, это ручища, лапнувшая воздух там, где он только что стоял. За петлю Морхольд дернул почти сразу, как отлетел от дирижабля. И прикусил язык, когда тряхнуло еще раз.
Говорят, новичкам везет. Не перекрутило стропы. Не закинуло на редко торчащие опоры ЛЭП. Не приложило об обломки нескольких зданий. И Морхольд даже успел поджать ноги, когда бешено несущаяся земля оказалась совсем близко. А зацепившийся парашют не оттащил его в степь, когда пусть и на несколько секунд, но его отрубило.
* * *
Морхольд выдохнул, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть наружу. Привалился спиной к одиноко стоявшему столбу и огляделся. Насколько
