– Что вы готовы нам дать за помощь, братья? Только помните, что и помощи вы получите ровно столько, сколько дадите нам.
Киргизы снова перебросились словами.
– Мы готовы вам дать долю на рынках, – сказал один из амиров, – чтобы вы торговали там, и покупали, и продавали, и дать вам скидку с того, что продаем мы.
– Долю во всем? – уточнил амир Ислам.
– Да.
– Какую же?
– Двадцать пять процентов…
Амир Ислам осмотрел людей со своей стороны.
– А размер скидки?
– Тот же.
– Шариат предписывает давать на общак долю в добыче двадцать процентов, вы же даете нам двадцать пять. Что ж, я считаю это справедливой сделкой…
Когда киргизы, оставив (не зря же летели) груз привезенного героина и получив за него деньги на четверть меньше, чем обычно, улетели, амир Насиб снова подошел к амиру Исламу. Остальные рассаживались по машинам.
– Баркалла, брат… – сказал он по-чеченски, потому что происходил из чеченского рода, высланного в горы кровавым тираном Сталиным, – а я поверил тебе.
– Они прилетели сюда говорить о том, что мы виноваты, и требовать с нас, – ответил амир Ислам, – а улетели, дав нам четверть. Чем ты недоволен?
– Но говорили о другом!
– Ты говорил о двадцати – тридцати процентах. Вот тебе двадцать пять.
– Но ты говорил о другом, брат.
– Да, говорил. Но они же об этом не знают.
Амир Насиб пытался найти мудрость в этих словах, достаточную, чтобы пересилить обиду.
– Двадцать пять…
– Двадцать пять ни за что.
– Но мы теперь будем должны послать им помощь.
– На двадцать пять от того, что делают они.
– Аллах свидетель, они ничего не делают!
– Именно, брат. Именно! – Амир Ислам сложил пальцы правой руки, чтобы получилось кольцо. – А что будет четверть от ничего?..
Амир Насиб нехотя кивнул:
– Возможно, ты прав, брат…
Ферганская долина
11 марта 2037 года
– Аллах! Акбар! Кяфир! Мортабар![141]
Амир Ильяс с гордостью осматривает коробки строя, стоящие перед ним. Пацаны, которых он учил убивать, стоят в небольших каре, восемь на восемь. И их много.
Очень много…
– Кто мы?!
– Волки!
– Кто мы?!
– Волки!
– Кто мы?!
– Волки Аллаха!
Амир Ильяс неслучайно использовал слово «волки» вместо обычного в арабских странах слова «львы». В горах Намангана нет и никогда не было львов. Зато волков – достаточно, причем таких, которые могут разорвать человека. Ни один пастух не ходит без оружия, но и это не всегда помогает. Со времен войны волки стали сильнее и злобнее, а большое количество людей в горах, нарушивших их ареал обитания, лишившее привычной пищи в виде овец, заставило их переключиться на людей, чаще всего – детей, беженцев и рабов. Понять почему, несложно – те, у кого нет оружия. Но иногда, особенно ночью, бросаются и на вооруженных.
