лазерному лучу, по железу это были стандартные винтовки. Сами пули были бикалиберными, как танковые снаряды, то есть существовала некая платформа с элементами управления и существовала сама пуля, точнее можно сказать, что сердечник пули. Одна такая пуля могла стоить, как недорогой автомобиль.
Постепенно, с появлением все более совершенных прицелов с встроенными баллистическими компьютерами дело заглохло: оно вообще с самого начала казалось не более чем распилом бюджета. Сколько было выпущено винтовок с управляемыми пулями, сколько было изготовлено самих управляемых пуль и где они теперь, – это было неизвестно.
Но я сильно сомневаюсь, что кто-то оттуда будет пользоваться такой винтовкой. Тем более с вертолета – это совсем не тот уровень.
– Кому-то принц сильно наступил на хвост… – философски сказал Шарк. – Сегодня выпьем за помин его души. Наверное, неплохой был человек, раз муслики грохнули его. Мир его праху, и все такое…
Крики на русском привлекли мое внимание – овдовевшая принцесса Шафия отбивалась от охраны. Я подошел ближе.
– В чем дело?
– Не ваше дело…
Никогда не терплю, когда мне хамят. Тем более когда мне хамят мусульмане. Этот типок, запихивающий женщину в машину, стоял очень удачно, и я от души врезал ему. Врезал ему ногой, точнее, носком ботинка чуть повыше пятки, там очень нехорошее место. При правильно нанесенном ударе ломается легко, а лечить очень тяжело. Телохран издал нечто среднее между визгом, воем и ревом, второй – успел схватить меня за рукав, но подоспевший Шарк пробил ему по почкам и выхватил автомат.
– Замерли!
МР7 – штука серьезная, особенно если за спиной еще полтора десятка громил и два пулемета. Пострадавший подвывал, прыгая на одной ноге, еще один лежал и скулил от боли, остальные решили не связываться и подняли руки, показывая свое миролюбие. Принцесса Шафия, освободившаяся от хватки урода, плюнула ему в лицо и гордо прошествовала к машине.
Моей машине.
– Вы мне поможете?
Мы с Шарком переглянулись, а потом синхронно пожали плечами.
– Да не вопрос, – сказал Шарк с неподражаемым легионовским шармом.
В отеле мы поднялись на этаж. Охрана решила не вмешиваться, и мы с Шарком стояли в дверях и наблюдали, как овдовевшая принцесса споро собирает все, что было ценного в их семейном гнездышке. Золото, украшения, меха. Взяла оба ноута, все сгрузила в сумки и в чехлы для одежды, вытряхнув две какие-то менее ценные шубы.
Набралось немало.
– Можно я переночую у вас, – сказала она. – Завтра я уеду. Я не хочу оставаться в этом номере…
Я безропотно разрешил и даже любезно согласился помочь даме тащить вещи до моего номера. За ее спиной Шарк толкнул меня локтем в бок и подмигнул.
Следующий час я надиктовывал отчет для своего работодателя, а дама, воспользовавшись Интернетом в моем номере, подцепила к нему ноутбук и осуществляла трансграничные операции, попутно ругаясь с кем-то по телефону то по-испански, то по-английски – как я понял, там были какие-то проблемы с лимитом перевода. В принципе она была права – весть о смерти духовного лидера исмаилитов еще не разлетелась по миру – самое время брать от жизни все. В пределах лимита расходов, конечно…
– Все… – наконец сказала она по-русски и откинулась на спинку дивана.
– Много получилось? – поинтересовался я, наливая виски.
– Семьдесят один лям, если пропустит Толле. Чертовы перестраховщики, код подтверждения, видите ли, недостаточен.
– А если не пропустит?
– Тогда шестьдесят.
– Тоже неплохо, верно?
– Верно. Налей и мне, а?
Я выполнил просьбу дамы.
– Ты куришь?
– Нет…
Дама решила закурить, но спрятала сигареты.
– Осуждаешь? – в упор спросила она, смотря на меня из-под длиннющих ресниц. Очарование сказки прошло, передо мной была не золушка, а волчица, которая только что славно поохотилась.
– Мне-то что? – пожал плечами я.
