свободу, обещай выполнить мою просьбу. Всего одну.
– Что ты задумал, каменюка? – настороженно спросила та у него.
– Сначала обещай.
– Обещаю.
– Иргиз, мы давно с тобой знакомы и я знаю, как представители твоей расы умеют играть словами, – покачал головой огр-смесок. – Ты сама мне об этом рассказывала. Обещай нормально.
– Рохос, – теперь покачала головой девушка. – А если я не смогу выполнить твою просьбу? Именно не смогу, а не потому, что не захочу?
Громила задумался, но размышлял он недолго.
– Хорошо, – принял тот решение. – Я прошу тебя, Иргиз, если ты обретешь свободу и сможешь выполнить мою просьбу, убить меня. А теперь обещай.
Мысли Матвея были в раздрае. Прямо у него на глазах, если можно было так назвать воспринимаемую им картинку, которую давал «Пространственный взор», рушилось миропонимание, которое только-только начало формироваться у Каракала. Житель местный и практически интервент из инферно говорили «за жизнь». Причем общались они на равных, как давние приятели. Да и огр об этом недвусмысленно обмолвился, сказав, что знает демоницу давно. Что дальше? Демоны будут наниматься в гвардию одного из королей этого мира?
Пока ошарашенный Матвей наводил порядок в своих мыслях, демоница успела принять решение.
– Я обещаю это сделать, Рохос, и прошу воина это засвидетельствовать?
«Стоп, – насторожился парень, – это она обращается именно ко мне. А с другой стороны, что ты хотел, Каракал? – он мысленно пожал плечами. – Кто ментальный пендаль дамочке дал?»
– Бить лучше острым длинным предметом в ухо, так получится… – продолжил было огр, но встрепенулся, осознав окончание фразы. – Что ты сказала?
– Я попросила воина, чтобы он стал свидетелем моего обещания, – кивнула она в сторону Матвея.
– Толку с моей клятвы, – парень твердо поставил на пол ноги и стал пробовать открыть глаза. Какой смысл и дальше изображать из себя беспамятного, если его полностью раскусили. – Не видите, я здесь спартаковца изображаю. Не футбольного фаната и не игрока московского «Спартака», если вы еще не поняли, а сподвижника Спартака, большинство которых распяли вдоль Аппиевой дороги, когда подавили восстание.
– Прости нас, воин, но мы вообще ничего не поняли, – переглянувшись с огром, через какое-то время, ответила немного ошарашенная Иргиз.
– Ну и ладно, – пожал Матвей плечами. Его левый глаз наконец разлепился, и он мог оглядеться. – Пока и одного хватит. Так, и что мы имеем?
Каракал был прибит к тяжелому косому кресту, который был просто под наклоном прислонен к одной из стен.
– Так и быть, маг, я убью тебя быстро, – облегченно вздохнув, он увидел, что руки прибиты не коваными гвоздями с массивной шляпкой, а обычными грубо выполненными заостренными железными штырями.
Наблюдая, как Матвей крутит головой и бормочет себе под нос, как будет убивать демонолога, огр-полукровка переглянулся с демонессой.
– Поди, умом тронулся воин, – скорее утверждая, чем вопрошая свою знакомую, кивнул в сторону парня головой. – Хотя у меня по первости, как попал сюда, так же было. Все кары всяческие на голову мага призывал да месть придумывал, а потом свыкся. Да что я говорю, ты ж здесь уже была и видела все.
– Что-то мне подсказывает, Рохос, – задумчиво произнесла Иргиз, внимательно наблюдая за действиями распятого на кресте молодого парня, – что слова этого воина не пустой треп. Может, ты и не заметил, но от него просто разит силой. И еще. На нем несколько десятков меток недавно убитых миньонов и совсем свежая метка убитого воремара, что был у мага на побегушках.
К этому времени в себя пришла гарпия. Она подняла голову и увидела, что число постояльцев пещеры увеличилось, но в первый момент совсем не придала этому значения. Однако, прислушавшись к тому, о чем говорили огр и демонесса, снова взглянула на новичка, а, увидев, что он начинает делать, взмолилась Небесному Гончару, чтобы тот придал воину сил.
Матвея прибивали к кресту очень аккуратно. Возможно, это вышло и случайно, но, скорее всего, маг просто пошел по пути наименьшего сопротивления и штырь вбил, где было проще всего: между локтевой и лучевой костями, повредив только плоть. Вздохнув поглубже и задержав дыхание, а для верности еще и сжав зубы, Каракал потянул правую руку, протаскивая штырь сквозь плоть. Хоть он и не чувствовал боли, зато видел и слышал, как железные заусенцы костыля цепляются за кожу и мясо и с треском рвут их, когда ржавая железяка стала погружаться и проходить сквозь предплечье. И зрелище это было далеко от какой-то эстетики.
– Как он это делает, – звякнул цепями Рохос, передернув плечами. – Я даже стона не слышу. А ведь это наверняка очень больно… – На миг огр задумался и утвердительно кивнул головой. – Наверняка больно, даже мне было бы больно. Да мне сейчас даже смотреть на это больно, – подвел он итог.
– Он контролирует боль, – кивнула демонесса. – Я просто уверена в этом.
К этому моменту правая рука Каракала с чавканьем освободилась от штыря. Из раны тут же побежала кровь, причем с обеих сторон сквозной дыры, но
