— Моя племянница, — представил её Кирисс.
Садовник кивнул девочке и осмотрел её как-то слишком уж недоверчиво. Ленточки на ближних деревьях резко повернулись в его сторону. Он угрожающе пробормотал какое-то слово, которое Фурия не разобрала. Закладки мгновенно опустились и больше не двигались.
— Ты здесь впервые, — сказал он.
— Дядюшка Корнелий показывает мне окрестности. — Немного поколебавшись, она добавила: — Как здорово у вас здесь!
— Слишком жарко, слишком влажно, слишком вредно для здоровья. Плохо для лёгких и других органов. — Мужчина говорил с акцентом: каким именно, Фурия определить не смогла.
— Гунвальд Оландер, — представил его Кирисс. — Он заведует теплицей. Один из лучших наших работников.
Оландер проигнорировал комплимент бургомистра.
— Я слышал, в гетто снова беспорядки?
— Полиция и охрана уже взяли всё под контроль. — Кирисс тихо вздохнул. — Но это не всё, что сегодня интересует Академию. Они постоянно отправляют новые отряды, будто это решит проблему. Вместо того чтобы добраться до корня проблемы, они устраняют всего лишь симптомы.
— Но если корень заражён, дерево сохранить не удастся, — сказал садовник.
Мужчины переглянулись. Фурия в недоумении смотрела то на одного, то на другого. Был ли Оландер на стороне Кирисса, поддерживал ли он его возмущение политикой Адамантовой Академии? Или пытался оправдать её действия?
— Ты ведь хотел мне ещё что-то показать, дядюшка Корнелий, — нетерпеливо сказала Фурия, всё больше убеждаясь в том, что здесь она лишь впустую тратит драгоценное время.
Бургомистр поморщился и сказал Оландеру:
— Ну почему дети всегда так спешат, не то что мы, старики?
— Она уже не ребёнок. — Садовник снова посмотрел на Фурию так пристально, что ей стало не по себе. — Деревья реагируют на неё, как будто… — Он запнулся и вдруг спросил: — Сколько тебе лет, девочка?
— Пятнадцать.
— Как обстоят дела с сердечной книгой?
Фурия отрицательно покачала головой.
— Ждать осталось недолго, — сказал Оландер. — Для деревьев ты сияешь, словно факел. Твоя книга скоро тебя найдёт.
Фурии не очень нравился этот тип, но его последние слова придали ей сил.
— Было бы отлично.
— Мне довелось увидеть уже не одну такую историю.
Кирисс взял девочку за руку. Пальцы его казались каменными, будто внутренне он волновался гораздо сильнее, чем хотел показать.
— Боюсь, нам пора продолжать прогулку.
Вдруг из тумана вышел кто-то ещё, и Фурия поспешно выдернула свою ладошку из руки бургомистра.
— Господин Кирисс? Извините меня.
Этот голос она узнала даже прежде, чем увидела лицо говорящего, — к ним вышел Финниан. Он бросил на неё подозрительный взгляд, а затем повернулся к Кириссу.
— Прошу простить, — снова сказал он, — но у входа в теплицу стоят два господина, они хотят с вами поговорить.
Бургомистр, на мгновение сжав губы, стал чистить свой сюртук, будто стряхивая с него крошки.
— Возможно, тебе стоит пройти дальше к выходу, — сказал он Фурии.
Лицо Оландера оставалось совершенно непроницаемым, было непонятно, что он обо всём этом думает.
— Финниан её проведёт.
Парень кивнул. Фурия почувствовала себя эстафетной палочкой, которую передают от одного к другому. Ей это совсем не нравилось.
Кирисс на мгновение застыл в нерешительности, а затем взял девочку за локоть и отвёл в сторону. Наклонившись к самому её уху, он еле слышно прошептал:
— Что бы ни случилось, имей в виду: это не Академия подослала к тебе Интригу. Женщину, на которую она работает, зовут госпожа Антиква.
— Антиква? — почти бесшумно повторила она. — Как род Антиква? Из «Алого зала»?
— Да. — Бургомистр, казалось, решил, что сказал больше, чем следовало бы знать девочке. Он отошёл от Фурии и снова повернулся к Оландеру: — К выходу.
Он поспешил в обратную сторону и скрылся в том направлении, откуда они пришли несколько минут назад.
Фурия осталась рядом с садовником, она была совершенно уверена, что её так называемая маскировка не стоит и выеденного яйца. Оландер смотрел на неё так, будто пилил любимое дерево тупой пилой. Тогда Фурия перевела взгляд на Финниана, но тот тоже выглядел не особенно дружелюбным. В его
