следовать его диким планам я не буду! Пусть все участники той истории поступали мерзко, я не буду им уподобляться! Мы — я и Андрей — это новая страница волчьей истории. И в моих силах не омрачать ее повторением чудовищных ошибок прошлого. Никогда я не выступлю против власти белого клана!
«Поразительно! Но причина у меня та же, что и у мамы. Я люблю. И тоже сделаю все ради любимого мужчины!»
— Как Фирсанов допустил вашу новую встречу?
«И мое зачатие?» — Вопрос повис в воздухе.
— Я обманула его. Обещала, что волчицей приму его внимание, повяжусь… Все что угодно сделала бы ради новой встречи с Гришей. Ради последнего шанса для него. Мы оба знали, что до следующей моей течки он не доживет.
Бурая отозвалась глухим негодующим рыком. Волчица не одобряла такого странного выбора — предпочесть слабого и больного самца сильному и здоровому альфе.
Я же думала о том, что испытала мама. Еще неизвестно, кому из нас выпала более тяжелая доля. Я, по крайней мере, знаю, что любимому мужчине не угрожает смерть от неизлечимой болезни! Мысль об Андрее отозвалась в сердце тупой болью и чувством обреченности.
— Странно, что Фирсанов не загрыз… Волконского. — Называть его отцом язык не поворачивался.
— Он хотел. — Мама вздрогнула, мыслями вновь возвращаясь в прошлое. — Он жаждал! Медведи не позволили ему пересечь границу. И Гришу уберегли.
— А ты? — Я нервно сглотнула, припомнив крутой нрав бурого альфы. А уж если его пара повязалась с другим самцом… И возможности вырвать тому горло его лишили…
— Я… — Мама странно смутилась. — Я знала, на что иду. И намерена была тебя защитить. Любой ценой!
В сознании щелкнуло!
— Ты поэтому ему во всем подчинялась?
— Да. Мое подчинение стало его условием. В обмен на жизни, ваши жизни. Гришину и твою. А еще молчание! Я не могла открыться тебе, довериться.
Трудно винить Фирсанова в безразличном отношении ко мне. А если представить, что я служила ему постоянным напоминанием об измене его пары… Но почему тогда в пару для белого волка он выбрал меня?!
— Ты видела Волконского… еще?
Сама не знаю, почему спросила об этом. Чувствовала себя странно — отстраненно! Такие жизненно важные для меня факты, но они не трогали, не задевали душу. Возможно, испытав накануне максимальный накал эмоций, сейчас уже я не способна была принимать что-то близко к сердцу.
Да и дела прошлого, замыслы и планы ныне мертвого оборотня казались… смехотворными.
Мама в ответ лишь печально вздохнула.
— Фирсанов и от клана белых скрыл правду обо мне?
— Да. Он постарался замять историю с той моей вязкой. Единственные, кто мог сообщить Добровольскому, — хранители. Но, полагаю, они не сообщили.
Еще бы!
Но Фирсанов всегда знал, кто я, и когда настал момент — использовал этот козырь. Вопрос в том, к чему он стремился? «Выдать» меня или «заразить» сильнейший клан?
— Мам? Ты знаешь, почему для выполнения условий древнего договора он выбрал меня?
— Медведи заставили, — безразлично пожала плечами мама. — Настояли на том, чтобы это была ты. Мне кажется, их заинтересовала идея Гриши о восстановлении прав истинной наследницы.
Я бы поспорила! Медведи становились фанатичными блюстителями законов, лишь когда это было выгодно им. Истинно звериное коварство, присущее всем оборотням!
— Значит, не ты на этом настояла?
— Я горячо поддержала эту идею. Отношения с белым волком пошли бы тебе на пользу.
— Но речь не шла об Андрее Добровольском? — Я невольно прищурилась.
— Естественно! О подобном варианте развития событий никто и не помышлял. — Мама нервно вздрогнула, вновь вспомнив о первом появлении Добровольского-младшего в нашей семье. — Это же унизительно… для белых. Это прямое признание их прошлых слабостей, их поражения.
— А откуда взялся клан белых волков? — Странно, но я никогда не слышала ответа на этот вопрос.
— Они предпочитают замалчивать собственную историю. Я точно знаю лишь то, что какое-то время, когда во главе их стаи был дед Андрея, они были одним из многих волчьих родов. И обитали далеко, фактически не контактируя с другими родами соплеменников. Но уже тогда было ясно, что время Изначальных уходит. Вот белые и увидели в этом шанс завладеть властью.
