затащила девушку в вагон.
Виктор, тихонько посмеиваясь, перевел мне ее гневный спич. Оказывается, сия дама говорила, что пока фройляйн княгиня находится в ее попечении, она, госпожа фон Каула, не позволит неопытной девушке вести себя легкомысленно, и что эти люди (мы с Виктором) определенно намного ниже их по своему статусу. Глупая баба. И в своей глупости она убедилась довольно быстро.
Случилось это, когда мы вечером того же дня пересекали немецко-французскую границу, где-то между немецким Метцем и французским Бриэйем. К моему глубочайшему удивлению, французские жандармы всех нас заставили выйти из вагонов, что было ранее неслыханно для пассажиров первого класса, и пройти пограничный паспортный контроль, а также проверку багажа. Юная девушка и ее спутница оказались в очереди сразу за нами. Виктор с поклоном предложил их пройти вперед, но мегера лишь посмотрела на него с ледяным презрением.
Со мной французский таможенник был неприветлив и заносчив, но когда он увидел красный югороссийский паспорт Виктора, то его спесь сразу как ветром сдуло. Он моментально расплылся в подобострастной улыбке и даже попытался изобразить что-то вроде почтительного поклона. Багаж Виктора, как и мой, при этом никто даже и не подумал досматривать.
Зато когда француз увидел баденский паспорт фрау фон Каула и российский – ее спутницы, он тут же начал крайне неприлично на них орать. Виктор говорит, что это обезьяний рефлекс. Продемонстрировав позу подчинения особи высокого ранга, среднеранговый месье шимпанзюк тут же попытается самоутвердиться за счет кого-нибудь более слабого и беззащитного.
Услышав его вопли, Виктор обернулся и пристально посмотрел на француза. Молча. Ни одного слова, никаких угроз, ничего. Но в воздухе как будто лязгнуло железо и запахло озоном, словно при грозе. Возможно, мне все это просто показалось… Но это уже был взгляд истинного короля.
Удивительно, но француз сразу же осекся на полуслове и теперь взирал на моего спутника с откровенным страхом. После этого он, опустив глаза, молча перелистал оба паспорта стоявших позади нас дам, проставил в них все необходимые печати и отдал их благородной фрау.
Когда мы вернулись в вагон, пользуясь тем, что баронесса фон Каула приотстала, командуя носильщиками, девушка посмотрела на моего спутника и смущенно пролепетала, – Мерси боку, месье…
– Брюсов, Виктор Брюсов, сударыня, – сказал мой спутник, – А это мой друг Джон Девой…
Девушка тут же перешла на русский.
– Вы из России? – спросила она.
– Нет, я капитан-лейтенант военно-морского флота Югороссии, – ответил Виктор, – но я русский.
Девушка покраснела и опустила глаза.
– А меня зовут Александра Кропоткина, – сказала она. – Я с отцом отдыхала в Баден-Бадене, и фрау фон Каула, которая ехала в Париж, согласилась взять меня с собой – я давно мечтала посмотреть этот город. А вы тоже едете в Париж?
Виктор склонил голову.
– Да, мадемуазель Александра, мы тоже едем в Париж, но очень ненадолго – мы там проведем всего один день, после чего отправимся дальше по своим делам.
Та подумала и вдруг достала из своей сумочки блокнот, вырвала из него страничку, написала карандашиком несколько строк и вручила Виктору:
– Господин Брюсов, – сказала она, наморщив прелестный лобик, – если вы будете в Харькове, то заезжайте к нам – вот мой адрес. Впрочем, меня вы там найдете легко – мой отец харьковский губернатор.
Тут вернулась фрау фон Каула, зло посмотрела на Александру и на нас, после чего утащила девушку за руку в их купе. После того как прекрасное создание скрылось из виду, Виктор некоторое был весьма задумчив, а потом сказал:
– Джон, о такой девушке я мечтал всю жизнь. Но, увы, она княгиня, и к тому же потомок самого Рюрика, первого князя Руси… А я кто?
– Надеюсь, что будущий король Ирландии, – сказал я. – И тебе, Виктор, нужно уже начать подбирать будущую королеву. Я все думал – кого же? Но если эта девушка – потомок древних русских царей, то она была бы весьма подходящей парой для Его Величества короля Ирландии.
Виктор ничего больше не сказал, минут пять посидел с мечтательно-задумчивым выражением лица, после чего вернулся к чтению книги по древней ирландской истории.
Потом мы с ним немного поговорили. Оказывается, там, в далеком будущем наш гэльский фольклор распространился по миру, став основой для специального литературного жанра сказок для взрослых, именуемого «фэнтези». Нельзя сказать, чтобы Виктор был поклонником этого жанра, но довольно хорошо в нем ориентировался, и мы до полуночи беседовали о кельтской культуре во всех ее проявлениях.
В Париже мы действительно провели чуть более суток – Джеймс Стивенс принял нас весьма радушно и сказал, что ехать нужно будет с раннего утра восьмого сентября – именно тогда Жозеф Стюарт будет нас ожидать. Его поместье было идеальным местом для нашей встречи – недалеко от Кале, на прямой железнодорожной ветке из Парижа, уединенное, и со слугами, умеющими держать язык за зубами.
Весь день седьмого сентября мы гуляли по Парижу – Виктор рассказал, что его отчим обещал свозить его и мать в Париж, но Виктор попал в этот чудесный город лишь сейчас. Впрочем, его удивила грязь, копоть и множество нищих, а также огромное количество проституток. Я когда-то читал, что рабочие, которые стремились в Париж со всей Франции, получали так мало денег, что у многих жены «трудились» проститутками, и что парижские бордели
