преобразоваться в ваш клановый или родовой знак. – Он обвёл меня и всех остальных рукой.
– И?.. – вытягиваю я из него подробности.
– И ничего, – задумчиво выдохнул он. – Её родовая метка, не претерпев никаких изменений, всё так же присутствует в её ауре. Но, что странно, кроме неё там появился новый родовой знак. И он подозрительно похож на ваш.
Мои девочки переглянулись между собой. Всё ещё думают, что я не соображу, что могут означать одинаковые, или почти одинаковые, родовые знаки в их и моём менто-информационных полях. Хотя Рехор, явно говоря о нас, обобщает, объединяя нас в одну семью, или род.
Между тем ректор продолжал говорить:
– Однако такого не может быть. Родовая метка появляется в ауре после ритуала принятия любого разумного в клан и остаётся с ним на всю жизнь. Так происходит, если, конечно, не проводятся ритуалы, аналогичные той клятве, что дала Гленая, связывающая её с другим кланом на уровне кровного родства. Но и это ещё не всё. Взглянув на неё, – кивок на Гленаю, – и заметив столь непонятный результат, я проверил ауру необычного главы вашей гильдии. И, к своему глубокому удивлению, нашёл в его ауре кроме его собственного родового знака ещё и нашу клановую метку. – Он вновь замолчал, смотря на меня. – И вот теперь у меня возникает вопрос: что бы всё это могло значить?
Я сделал вид, что задумался, хотя ответ и так был мне примерно известен, оставалось облечь его в хоть сколь-нибудь понятные и удобоваримые выражения, которые устроили бы тех, кто их услышит. Тем более Рехор дал для этого в своём рассуждении столько зацепок, что не воспользоваться ими было бы большой глупостью.
– У меня есть одно предположение, – начал я, обращаясь в основном к Рехору, – правда, я не уверен, что оно устроит вашего сына, как правителя и главу гильдии. Но, я думаю, подтвердить или опровергнуть эту мою гипотезу сможет любой маг крови, специализирующийся на наследственном праве.
– Хм, – прищурился ректор, – любопытное начало. – Он помолчал, будто перебирая что-то в голове, и сказал: – Я думаю, с этим проблем не будет, у меня есть несколько надёжных специалистов, способных помочь с этим вопросом.
– Превосходно, – поддержал я его. – Тогда вот что мне пришло в голову. Как я понял, эта клятва двунаправленная. Двунаправленная, – выделяя, повторил я то слово, за которое зацепился, ещё когда переделывал структуру ментального конструкта, моделирующего действие этой клятвы. – Но почему вы подумали, что при принятии Гленаи в наш род она должна прекратить свою работу?
– Так происходило всегда, – просто ответил Рехор.
– Но ведь в этом случае никакого разговора о двунаправленности быть не может, – пожал я плечами. – Это же поток в одну сторону. Где обещанный обратный эффект? – Я посмотрел на ректора, ожидая ответа.
– Обратным эффектом всегда считался эффект усиления взаимосвязей между принимающим и дающим клятву.
– Нет, – покачал я головой, – это, по логике, лишь результат создания некой магической связи между этими двумя. В этом не может быть никакого обратного эффекта.
– Да, любопытно… – скептически протянул Рехор. – И что же, по-твоему, является естественным обратным эффектом в таком случае?
Было заметно, что Рехора заинтересовал наш спор и с теоретической, и с академической точки зрения, ведь он всё же являлся ректором Академии магии, эльфаром от науки, и эта тема, видимо, давно привлекала его внимание. И у меня есть подозрения, почему?
Ответ кроется в тех событиях, что происходили в момент его правления гильдией и после ухода с поста главы гильдии «Ледяное пламя».
– Это же очевидно, – ответил я. – Если предположить, что, кроме её принятия в мой род, должен существовать и обратный эффект, то в его результате я должен вступить на равных с ней правах в ваш род. А в этом случае и дублирование родовых меток, и их появление в наших аурах имеет вполне обоснованное объяснение. Получается, что Гленая официально принята в наш род (клан), а я в её. А это возможно только в единственном случае. – Об удочерении я говорить, естественно, не стал.
– И в каком? – спросил Рехор.
Похоже, все эти загадки сбили со старика пыл и боевой настрой. И сейчас он лишь плавал на волнах судьбы, доверившись ей. Он уже совершенно не мог управлять тем процессом, что происходил.
– Как я понимаю, она теперь моя родная, кровная младшая сестра. Ведь тебе меньше двадцати двух лет?
– Нет, – оторопело покачала головой девушка, – мне двадцать пять, – всё так же на автомате добавила она и только потом спохватилась, что назвала свой возраст.
«И чего они его так стесняются? Ей ещё как минимум несколько сотен, а то и тысяч лет жить и всё время быть вечно молодой и пленительной красавицей, а они волнуются о таких пустяках» – эти мысли как-то незаметно, сами собой проскользнули в моей голове.
– Хм. А выглядишь младше, – честно признался я и поправился: – Тогда – старшая сестра, а я её младший брат. – И, немного помолчав, добавил: – И что самое печальное для вас, – я, усмехнувшись, посмотрел на Рехора, – я наверняка пройду любые проверки на право наследования и преемственности в вашем клане, гильдии или государстве, если мне, конечно, когда-нибудь вздумается влезть в тот гадючник, что называется придворной жизнью.
– Точно подмечено, – тихо проговорил, будто про себя, Слонг.
И соглашался он сейчас не с моими проверками и их положительным результатом, а с моим отношением к тому сброду, что обычно отирается возле
