что он способен на самом деле.
Бывший адмирал кивнул.
– Интеллект… – и он, приподняв карточку, посмотрел на нее, потом перевел взгляд на девушку и сидящую чуть дальше Сару, – только вот тут нет никакой ошибки. Этот параметр верен. – Дальше, чеканя каждое слово, Арош добавил: – Это тот максимальный интеллектуальный индекс, который нам удалось зафиксировать при его тестировании. Могу сказать даже больше, я сам проводил это тестирование и поэтому ручаюсь за относительную точность указанных тут значений.
– Что? – в изумлении поглядела на него женщина. – Но этого не может быть? – И она перевела свой взгляд на Нелию. Тогда как ту смутила другая фраза профессора.
– Максимальное значение и относительная точность? – негромко произнесла она и поглядела на Ценапи. – О чем вы говорите?
Сара же, не расслышав слова дочери, добавила:
– У нас есть запись, как он активирует персональный искин, где необходим минимальный параметр интеллекта в двести сорок пять единиц. Вот… – И выложив на стол, женщина придвинула небольшой информационный диск адмиралу. – Тут та самая запись, о которой я говорю.
– Запись, – профессор Арош даже как-то не очень отреагировал на предоставленные доказательства, да, похоже, вообще не обратил внимания на переданный диск. Правда, потом он продолжил:
– Она мне не нужна… – Сара хотела возмутиться, но тот лишь усмехнувшись, сказал: – Я и сам прекрасно видел, как он работал с искином.
Обе дамы удивленно на него взглянули.
– Но как вы тогда можете говорить о том, что эти данные верны. – Сара показала на копию идентификационной карты этого самого Дима.
– Ну и что, – пожал плечами Арош, глядя при этом почему-то исключительно на девушку, – максимальное и относительное, – повторил он, а потом объяснил: – это лишь одна из его странностей. Буквально несколько часов назад он, из-за определенных обстоятельств, проходил повторное тестирование. И в этот раз его интеллектуальный индекс определился еще меньше, чем указано здесь, на две единицы.
– Но как такое может быть? – ошеломленно спросила Сара.
– Он что, деградирует? – высказала свое предположение ее дочь.
– Нет, – покачал головой адмирал, – он делает все, что угодно, но только не деградирует. Как я и говорил ранее, с ним все не так просто. – После этого он надолго задумался, а потом решился:
– Этот молодой парень – уникум, – и бывший адмирал, а ныне глава научного отдела департамента, пальцем постучал по лежащей перед ним карточке. – Все, что тут написано, истинная правда. За одним маленьким исключением…
После чего профессор Ценапи вновь посмотрел сначала на Сару, а потом и на Нелию.
– Это результаты единичного тестирования, – и заметив, что леди хотела что-то сказать, он поднял руку, останавливая ее, и продолжил: – это результаты единичного тестирования, которые при любом повторном проведении всегда изменяются. Его интеллект… – Арош выделил нужную цифру. – … наша аппаратура не может точно измерить. И происходит это из-за того, что при каждом новом цикле тестирования его значение изменяется. И варьируется это значение в мизерном диапазоне. Оно прыгает без какой-либо видимой закономерности в пределах от четырех до тридцати двух единиц. Это и есть та его уникальная особенность, о которой я вам говорил.
Все молчали, ожидая, что скажет профессор, а он негромко продолжил:
– Каков его настоящий интеллектуальный индекс, вам не скажет никто. Но он всегда будет меньше той самой максимальной величины, что мы уже зарегистрировали ранее. Это как раз то, что я мог бы рассказать вам о нем раньше…
И бывший адмирал вновь замолчал, а потом решительно произнес:.
– …но не сейчас. В данный момент я знаю о нем еще меньше. Теперь я четко понимаю то, что все это… – И он вновь постучал по пластиковой карточке. – …не более чем какие-то цифры, совершенно не соответствующие той действительности, с которой мы сейчас имеем дело. И самым важным из всего этого является то, что все мои знания, весь мой жизненный опыт говорят о том, что этот парень совершенно не пригоден для жизни на территории Содружества. Только вот ему это почему-то абсолютно не мешает. Причем доказательство этому я видел уже множество раз. Но самое убедительное я наблюдал буквально несколько часов назад. Большее я добавить вряд ли смогу. Все остальное вы, как я понимаю, уже успели узнать и сами.
Сара и ее дочь сидели молча и обдумывали только что услышанное. Они явно хотели узнать не это, но им сказали то единственное, что могли и в чем относительно были уверены.
– Ладно, я поняла, что большего мне не добиться, – спокойно произнесла леди Сара, а потом, поглядев на свою о чем-то задумавшуюся дочь, уточнила: – Ответьте на мой последний вопрос.
Ценапи кивнул, подтверждая, что готов ее выслушать. Старшая дама еще раз посмотрела на Нелию, а потом спросила:
– Он сможет позаботиться о ней?
И никому не требовалось объяснять, о ком сейчас говорит женщина.
– Да, – спокойно и уверенно ответил ей бывший адмирал, – и это единственное, в чем я точно уверен.
