горский парень, пытавшийся подвести меня под виселицу, сейчас лежит в лазарете. Он на прошлой неделе ухватился без спроса не за тот женский зад, надеясь произвести нахальством впечатление на его хозяйку… Нет, даме, может, и понравилось, но ее кавалер этого не оценил. А после удара кулаком ветерана-гренадера с пятнадцатилетней выслугой, имеющего протезы вместо верхних конечностей, осколки зубов можно было найти даже за крепостными стенами.
– Ладно, пошел я к себе. Все же время позднее, а сегодня на дежурстве только ты стоишь, – решил Стефан, прекратив возиться с обновкой. – Посмотрим, через сколько времени эта штука начнет ломаться и какие узлы закапризничают.
– Ага, давай, – поддержал его Олег, направляясь к двери небольшой мастерской, расположенной на крыше крепости, у самой стоянки воздушных кораблей. – Что за жизнь у нас дурацкая, а? Свободное время начинается лишь после захода солнца. Еще немного – и я серьезно заподозрю себя в вампиризме. Во всяком случае, загрызть тех идиотов, которые постоянно ставят меня на ночные дежурства, хочется уже сейчас.
Проводив взглядом направившегося к ближайшей лестнице друга, Олег принялся добросовестно выполнять обязанности сторожа, прохаживаясь взад- вперед по подведомственной территории. Плоская крыша крепости, слегка присыпанная искрящимся в свете полной луны снегом, казалась полностью безлюдной. Оно и неудивительно: в три часа ночи не спят только те солдаты, которые, матюгаясь про себя в адрес командиров и противников, идут в ночную атаку. Ну, еще свалившие в самоволку или часовые, обязанные предотвратить внезапное нападение. Однако здесь и сейчас, после ухода Стефана, был только один дежурный. Олег. А больше людей для данной точки и не требовалось. Как-никак до географического центра укрепления в виде высокого донжона магической башни при попутном ветре удалось бы доплюнуть. Это не периферия, куда по внешней стене может залезть какой-нибудь ушлый ниндзя или иной тихушник. Если противник незаметно проберется в самое сердце форта, тормозить его часовыми будет уже поздно. Располагавшийся здесь причал для средних воздушных кораблей охраняли не от чужих лазутчиков, а от своих добытчиков. При отсутствии сторожа гордые представители коренной нации Российской империи при поддержке братских народов не поленились бы разобрать казенные летательные аппараты по винтикам. Охранять от ушлых прапорщиков и им подобных личностей технику каждый день приходилось кому-то из их команды. Постепенно очередь дошла и до одного выдернутого из крепостного госпиталя инвалида. Вообще-то как представитель привилегированной касты целителей он мог бы и отказаться от дополнительной нагрузки, но за часы бодрствования Андрэ выплачивал добровольным часовым некоторую сумму в твердых медных монетках. Совсем не лишних.
Неясное предчувствие заставило Олега вместо нормального шага сделать сумасшедший скачок вперед. В стену на том месте, где он стоял секунду назад, вонзился короткий метательный нож. Из самой обычной стали, без клейм, следов ауры, запаха владельца или отпечатков пальцев. Ударил он на высоте поясницы, поскольку хозяин клинка хотел свою жертву не убить на месте, а ранить. Унизить. Заставить страдать.
– Кто здесь?! Ты, Рюмкин? Выходи! – тихонько позвал своего врага Олег, взводя курок изъятого из-под одежды револьвера и шустро прикрепляя к его стволу извлеченный из кармана глушитель. Изготовить оный из подручных материалов было не так уж и сложно… Правда, получившаяся нашлепка ослабляла звуки куда хуже, чем хотелось бы. Однако при некотором везении бодрствующие среди ночи часовые могли бы принять приглушенную стрельбу за отзвуки, долетевшие из-за пределов форта. – Мы же оба знаем, что ты здесь! Кому еще тут быть-то? Одному… Ночью… Под невидимостью… И настолько косорукому, что даже с пары метров промахивается.
Нож ударил в спину одетого поверх форменной куртки в старую линялую шинель инвалида. Лезвие скрежетнуло о спрятанные в ткани стальные кольца, а сорвавшийся с него разряд какой-то пакостной магии разошелся по кольчуге, наполняя воздух запахом паленого мяса. К его собственному счастью, начинающий целитель успел заранее отключить себе болевые ощущения. Только следовало иметь в виду: противник, скорее всего, сделал то же самое.
– Добром решить конфликт ты не намерен, – констатировала жертва неудавшегося покушения, выбрасывая из рук веревочную петлю. Конец ее Олег чуть-чуть подправил телекинезом, чтобы тот захватил рукоять лежащего у ног оружия. В конце-то концов, не с его достатком разбрасываться боевыми артефактами. Пусть даже низшего класса и чужими. – Знаешь, я ведь могу принести тебе официальные извинения. Не хочешь?
Умение перемещать предметы в пространстве силой мысли в реанимации Щебжешинского форта ставили всем. Утки разносить. А также пережимать им разорванные сосуды, держать стерильные инструменты, фиксировать вырывающихся пациентов и утирать льющий со лба пот, когда руки по локоть в кровище. Правда, таланты Олега на этом поприще оказались ничтожны. Когда иные доктора могли поднатужившись раздавить усилием воли чугунное ядро, начинающий целитель едва-едва заставлял пошевелиться пятикилограммовую гирю. Однако недостаток магической силы он компенсировал неплохим ее контролем.
Камень крыши под ногами Олега потек, желая утопить его в своих глубинах. Учитывая толщину потолков, призванных выдерживать артиллерийский обстрел, план обидчивого аристократа вполне мог бы и сработать. Сразу становилось ясно, это заклятие много раз любовно отрабатывалось на полигоне. Вероятно, Рюмкин ждал, что его жертва сейчас начнет кричать от ужаса, молить о пощаде, звать на помощь… Чего он точно не ожидал – того, что Олег, напротив, всеми силами постарается вжаться в ставший вдруг вязким как нагретый пластилин камень. Ну и хлестнувший вдоль крыши с чудовищной силой стальной канат, скорее всего, тоже являлся полной неожиданностью. Летучие корабли, процентов на восемьдесят оснащенные гондолами, всегда с отчаянной силой тянуло от ветра в сторону. Или вообще вверх, если воздух в зачарованных шелковых оболочках отказывался остывать за ночь. И потому машины приходилось фиксировать множеством тросов, не дающих исполинам путешествовать. И сила натяжения у них была более чем приличной. Имелись прецеденты, когда в случае нарушения техники безопасности незадачливых матросов или солдат перешибало подобной штукой пополам в самом прямом
