– И зачем я все это делаю? – пробормотала я и нажала на подходящую иконку.
Через пять минут в задумчивости откинулась на спинку кресла, ругая себя за то, что неуемное любопытство победило. Не так я представляла убийство капризной золотой девочки. Я не любила Расти, пожалуй, даже сильнее, чем Клэр. Клэр была стервой, но сильной и умной, а Расти… Расти не представляла собой ничего. Обычная богатая избалованная лентяйка. Кто мог сотворить с ней подобное и зачем? В голове не укладывалось.
Я закусила губу, а рука сама потянулась к блокноту. «Нет». Я покачала головой, убрала магвизор в коробку и запретила себе думать об этом. Пусть занимаются законники. С меня хватит. Прошлый раз едва не стоил мне жизни, я извлекла урок и не собиралась наступать еще раз на те же грабли.
Завтра сложный день. Начинается последняя учебная четверть. Мне нужно приложить все усилия, чтобы защитить в конце трех учебных месяцев тот проект научного руководителя, которого посадили с моей помощью. Надо ли говорить, что заменить его никто не пожелал. Я не верила, что смогу все сделать сама, и не думала, что кто-то из комиссии оценит мое сольное выступление, но отступать было не в моих правилах. Я всегда шла до конца. Опасное качество. Именно поэтому я завязала с расследованиями. Поняла – если продолжу, рано или поздно погибну. Удача просто не может всегда находиться со мной на одной стороне.
Засыпала тяжело и уже даже почти решилась забить и умчаться на ночь глядя к Тэсс – подружке, которую видела слишком редко, но потом подумала, что это бесчеловечно по отношению к ней. Вот и крутилась с боку на бок почти до утра, но все же уснула, а когда проснулась, с удивлением обнаружила на прикроватной тумбочке блокнот. Я даже не сразу поняла, что начеркано на листе. Видимо, во сне рисовать у меня получалось значительно хуже, чем наяву. Комната, мертвая девушка на кровати, ее тело разорвано, а внутренности словно клубок змей, которые пытаются расползтись по помещению, – даже на рисунке жуткое зрелище. Вчера в магвизоре таких подробностей я не видела. Тело Расти уже прикрыли белой простыней, через которую, впрочем, проступала кровь, да и стены были в характерных брызгах.
Над изголовьем кровати, рядом с кровавой нечитаемой надписью виднелась неясная тень. В этом месте штрихи были неровные, резкие, словно я торопилась. Я была почти уверена, что запечатлела убийцу, только вот в моей интерпретации он был похож на аморфное, карандашное облако.
Видимо, больное воображение предположило, откуда убийца мог появиться и как стоять, но я не знала, кто это. Я даже не начала об этом думать. И не собиралась, поэтому с раздражением отложила блокнот в сторону, едва удержавшись от желания сжечь рисунок. Потерла виски руками и отправилась на кухню варить кофе. Мне не понравилось, что история меня затронула так сильно, что я рисовала даже во сне.
Я непривычно замерла на выходе из комнаты, не сразу сообразив, что сейчас мне не нужно спускаться вниз по лестнице, чтобы попасть на кухню, необходимо всего лишь повернуть в узкий коридор. Я до сих пор не привыкла к новой планировке.
Обыденные утренние процедуры взбодрили, и из дома я выходила почти в своем обычном состоянии. Никто не знал, что у меня творится на душе. Мое нежелание и дальше заниматься расследованиями все воспринимали как игру, поэтому обида Кэлза была понятна. Он представления не имел, что именно творится у меня на душе. Я никому об этом не рассказывала, даже рисунки, которые меня выдавали с головой, предпочитала скрывать.
Я всегда улыбалась, была сильной и дерзкой, сейчас, когда жила на Золотом пляже и каталась на новой скоростной платформе, быть дерзкой оказалось проще, чем раньше. И никому не показывала себя настоящую. Особенно тем, кто мог залезть мне в душу. Мне так было проще, единицы знали мои слабые места, поэтому посторонний человек очень редко мог задеть меня за живое.
У Меррийского колледжа магии, как всегда, толпилась тьма народу. Сейчас среди студентов я заметила законников. Их было чересчур много даже с учетом смерти Расти. Понятно, что они приехали опросить друзей девушки, но не в таком же количестве! Видимо, это убийство наделало шума в нашем тихом с виду городке.
Я припарковалась в отдалении. Все места у входа уже были заняты. Там всегда стояла хищная платформа Кэлза и такие же дорогие, бросающиеся в глаза – его друзей. Место Расти и то уже заняли – кругленькая, кукольная, ядовито-желтая платформочка. Кто-то из девчонок, усиленно пытавшихся пробраться в «высший эшелон». Я этого не понимала. Мне было совершенно несложно пройтись пешком всего несколько метров, даже несмотря на то что есть шанс быть сбитой сумасшедшими воздушниками, которые к концу учебного года стали совершенно неуправляемыми. Они носились на своих маленьких, похожих на тарелки для торта платформах на бешеной скорости. Я вообще не понимала, как можно удержать равновесие на летающем в метре над землей блюде?
Попасть в здание колледжа сразу не удалось. Двое законников выводили из здания парня со скованными за спиной руками. Я его знала. Дейв Дорсон – талантливый артефактник из трущоб. Он один из немногих, кто не имел никакого отношения к банде Грейсона и был просто хорошим парнем с незапятнанной репутацией. До сегодняшнего дня…
Похоже, его грехом было то, что он недолго встречался с Расти. До тех пор пока два месяца назад она не упорхнула в объятия к Леону – богатому наследнику нескольких нефтяных вышек. Он сейчас стоял в стороне и смотрел на Дейва с ненавистью, от которой у меня похолодело между лопаток. Леон никогда мне не нравился. Скользкий тип, нетерпимый ко всем, кого считал ниже себя по статусу, и заискивающий перед теми, кто выше. К тому же боевик- воздушник. А воздушников я на дух не переносила.
– Ты никогда не выйдешь из застенков… – шипел парень вслед Дейву, а Клэр висела у него на рукаве и пыталась успокоить. Блондинка сегодня была почти без макияжа и в черном строгом платье, которое ей очень шло. Высший свет даже скорбь демонстрировал с шиком.
Процессия прошла совсем рядом, и я наткнулась на затравленный взгляд Дейва, лицо которого на секунду осветилось надеждой.
