– И единственным!
– И пока единственным, – согласился чародей. – Потом начнут и другие. Когда сами нажрутся, тогда и они слегка подумают о своем народе… Так вот, всех вас ждет неприятный сюрприз, который таит в себе просто невероятные возможности!
Все слушали заинтересованно, а горгулья, чтобы не пропустить ни слова, мощно взмахнула крыльями и подлетела ближе. Каонэль вздрогнула, напряглась, рука дернулась к рукояти меча, когда полукаменная громада опустилась рядом и тут же словно окаменела, однако сумела выдавить улыбку и сказала непривычно счастливым голосом:
– Мы женщины и должны держаться вместе! А то мужчины разрушат мир.
Чародей бросил на нее острый взгляд, Каонэль ощутила, что старый мудрец мало того, что каждого читает как раскрытую книгу, еще и не пропускает ни слова, ни жеста, ни интонации этих галдящих существ.
– Эльфийка сказала почти мудро, – произнес он звучным голосом, все умолкли. – Да, почти. Но к этой мудрости требуются поправки и уточнения.
Она сказала настороженно и чуточку обиженно:
– Какие? Я же умная, а еще и красивая…
– Вместе должны держаться, – уточнил чародей, – а также работать все. То, что осколки у разных рас, доказывает, что нет рас слабых, глупых или никчемных!.. Если передеретесь, то мир, может быть, и не рухнет, даже не заметит, но если начнете сотрудничать – это всему миру счастье!
Теонард покачал головой, лицо потемнело, а брови грозно сдвинулись над переносицей.
– Полное счастье будет, – сказал он тяжелым голосом, – если перебить всех солнечных эльфов, что держат людей в рабстве!
– И гномов, – добавил быстро Гнур.
– Гоблинов так вообще всех под корень, – заявил Тарнат. – И тогда да, счастье!
Виллейн сказал громко:
– Мелкинды не такие кровожадные, а даже совсем милосердные. Нам для полного счастья нужна всего лишь власть над всеми расами! И тогда везде будет мир и довольство. И все будут петь только наши песни.
Чародей покачал головой и вздохнул.
– Великий Замысел под угрозой, – пробормотал он. – Можно даже сказать, трещит… Но, наверное, Создатель Нашего Мира предусмотрел и послал внешнюю угрозу, чтобы либо сплотились в борьбе, либо все рухнуло и он взялся создавать другой мир с другими расами… Или в этом же мире, чтобы не заморачиваться, выдвинет те расы, что сейчас где-то в кустах или на окраинах.
У Лотера даже шерсть вздыбилась, а изо рта выдвинулись клыки в палец длинной.
– Ну спасибо, – прорычал он люто, – добрый у нас Создатель.
– Когда дело не двигается, – пояснил чародей, – его нужно тащить. Даже с риском оторвать голову. Говорят же, дурной головы не жалко?
Виллейн, внимательно слушающий каждое слово чародея, сказал с вызовом:
– Мне их головы тоже не жалко. Можем и поотрывать. Начиная с гоблина и тролля. А эльфов оставим. Они хоть и бесполезные, но красивые.
На горизонте появилось небольшое облачко пыли, но, к счастью, не с той стороны, в какую поглядывают все в ожидании большой беды. Налетел ветерок, солнце снова выплыло из-за тучи, и приближающееся облако показалось сияющим в его лучах.
Лотер обратил внимание, что почти все заметили, а это значит настороже, постоянно помнят о нависшей угрозе.
– Кто-то из твоих новеньких?
Чародей сказал благожелательно:
– Почему моих? Теперь это ваши. Думаю, амазонка мчится. У нее быстрый конь.
Лотер поинтересовался:
– Надеюсь, с войском? А то нас обещают уничтожить целиком и полностью. Как бы под корень и глыбже.
– Вряд ли с войском, – ответил чародей. – А что за угроза?
– Какой же ты чародей, – сказал Лотер, – если не знаешь?
– Я за вами не слежу, – ответил чародей и уточнил: – Не слежу постоянно. Дел много, так что говорите быстро, у меня много таких же муравьев.
Хранители заговорили было, но чародей остановил жестом, кивнул Каонэль.
– Эльфийка показала себя не по-эльфийски смышленой, несмотря на то что красивая. Говори!
Каонэль поднялась, провела ладонями по корсету, выравнивая складки.
– Два дня тому, – произнесла она ясным голосом, но с заметным волнением, – прибыли люди из племени аягунов. Потребовали отдать им эти земли. А еще нашу Цитадель… ту часть, что мы успели. Иначе всех убьют. Это и есть та внешняя угроза, которая должна сплотить нас?
– Или убьют нас всех, – добавила ихтионка жалобно. – Кто не убежит или не спрячется.
Чародей сдвинул брови, задумался.
– Аягуны?… Даже не слышал. Впрочем, племен много, но редкие становятся народами, а я и народы не все помню, мельтешат, мельтешат… Что-то
