– Тебе не больно? – почти участливо осведомился Боксёр.
Вопрос вызвал вполне объяснимое недоумение:
– Учитывая обстоятельства, любой мой ответ выглядел бы глупо, – криво усмехнулся Сатана, чьи скованные руки были притянуты к потолку, отчего тело вытянулось в струну. Ему не было больно – искусственные конечности «держали» неудобную позу, – однако раздражало ощущение беззащитности, понимание, что он в полной власти Боксёра.
– Ты уже ответил.
– И что ты понял из моих слов?
Подвешенный за соседний крюк Майор саркастически – насколько это было возможно – усмехнулся, за что тут же получил по рёбрам от падлы, которого главарь – обладатель переломанного носа – называл Горьким. Ещё один подручный, знакомый друзьям Мешок, только-только уселся на перевёрнутый ящик – умаялся избивать пленников – и оттуда издал одобрительное восклицание. Майор коротко ругнулся. Боксёр неприятно улыбнулся.
В низеньком помещении – подвале бара, название которого друзья не разглядели, – было душно и влажно, резко, до тошноты, воняло потом и кровью. Пока – старой кровью, накопившейся за долгое время «использования» комнаты, въевшейся в стены и пол, но было очевидно, что рано или поздно падлы начнут резать пленников и к застарелому запаху добавится свежий, острый.
– Ты хорошо держишь боль… – протянул Боксёр, внимательно разглядывая обнажённого до пояса Фредди. – Тело у тебя тоже железное?
– Только конечности.
– Значит, ты просто крепкий парень?
– Со стороны виднее, – рассудительно произнёс Сатана. – Но я не в восторге от происходящего.
– Скажи, где мои радиотаблы, и всё прекратится, – улыбнулся Боксёр. – Пожалей моё время и своё тело.
Местные уже объяснили пленникам, в чём их подозревают, так что дополнительных уточнений не требовалось.
– Мы не имеем отношения к налёту, – в очередной раз повторил Фредди.
– Почему же вы удирали?
– Не хотели оказаться подвешенными к потолку.
Горький и Мешок расхохотались. Сатана дождался, когда они умолкнут, и невозмутимо продолжил:
– Мы решили уйти после того, как нам в тыл зашли твои люди. До этого мы спокойно вели беседу.
– Ты и сейчас спокоен.
– Потому что я – робот.
– Я слышал о тебе, Сатана, – кивнул Боксёр. – Ты – известный в Зандре псих, который считает себя нечеловеком. Ты действительно терпелив и вынослив, на тебя не действуют наркотики, но на твоего приятеля – действуют. И после укола он расскажет нам всю правду.
Фредди посмотрел на друга, тот нашёл в себе силы на извиняющуюся улыбку.
– Кстати, вы приятели или братья?
– Разве мы похожи?
– Глазами, – объяснил Боксёр.
Ярко-синие у Майора, ярко-синие у Сатаны. На этом их сходство заканчивалось.
– Братья мы или нет, я всё равно его не брошу, – пробурчал Фредди.
– На это я и рассчитываю.
Ситуация на самом деле была предельно неприятной.
Непосредственно на улице их бить не стали, ну, в смысле, слегка помяли, конечно, куда же без этого, однако не зверствовали. «Упаковали» и доставили к Боксёру. И вот он уж и отвёл душу, наглядно продемонстрировав пленникам, что кличку получил не только за сломанный в молодости нос. Утомившись, передал эстафету подручным. Затем остановил их, надеясь, что побоев достаточно, однако пленники пока держались.
– Я всё равно узнаю правду, – улыбнулся Боксёр, демонстрируя извлечённый из пенала шприц. – Но на мою доброту вы уже не сможете рассчитывать.
– Объясни насчёт доброты, – попросил Майор. Не то чтобы он испугался, просто, понимая, чем закончится следующий акт, цеплялся за любую отговорку в надежде потянуть время.
– Признаетесь сами – убью легко, пуля в лоб и до свидания. Если же мне придётся потратить «сыворотку», то мучиться перед смертью вам придется долго.
В ответ он надеялся услышать просьбу «подумать», однако Сатана сумел удивить Боксера неожиданным вопросом:
