– Нормальные существа обращают на себя внимание разговором и просьбой. А не саботажем.
– Наверное, вы правы.
– А почему раньше не возникало никаких претензий? – поинтересовалась я. – Ведь «Айрис» стоит на этом месте с момента основания и ни разу не сталкивалась с каким-либо недовольством. Все было достаточно тихо. Почему вдруг вас это так задело? Положим, лес начали вырубать недавно, но уж рекой-то давненько пользуются.
– Мы были вынуждены покинуть родные места, – начал бобр, – чтобы найти пропитание для себя и детей. Мы не можем жить с людьми, наш дом – лес и река, но… так сложилось, что на новой земле счастья мы не нашли.
– Так, стоп, отставить надрывные речи о нелегкой судьбинушке. – Я нахмурилась. – Вы что, пропадали несколько сотен лет, а потом вернулись на историческую родину, обнаружили, что там стоит фабрика, и возмутились, что ваш лес вырубают?
Карета подскочила на ухабе, мы с бобром выругались и уселись удобнее. Он все еще не понимал, что странного в таком поведении и почему я негодую.
– Да, мы вернулись относительно недавно…
– Слушайте, ни один суд не признает вас правыми. «Айрис» и стража просто вышвырнут вас из леса, а если узнают, что вы разумные, – а они наверняка узнают! – посадят. Нельзя бросить земли на пару сотен лет, вернуться и требовать их. На фабрике не знали, что вы там жили, люди не могли предугадать, что вы вернетесь. Нельзя требовать то, от чего вы так давно отказались. Поверьте мне, я ведь не желаю вам зла.
– Леди Темпл, мы ведь не дураки. – Бобр покачал головой. – Но выхода у нас нет. Нам нужно как-то кормить своих детей.
– А работать вы не пробовали?
Карета остановилась, и бобр первым вылез наружу. Я чувствовала себя принцессой из сказки, которую встречают волшебные зверюшки. Мы остановились неподалеку от фабрики, ближе к восточной вахте. До леса было рукой подать, до реки чуть дальше. Со мной ехали два бобра: один сидел в карете, второй лихо управлял механизмом. Однако встречала нас целая толпа бобров, я даже не представляла, как их здесь много! Были в толпе и совсем маленькие… бобрята? Они с любопытством выглядывали из-за спин родителей.
– Ух ты, шуба, – тихо, чтобы не слышали мои провожатые, хмыкнула я. – Так что? Вам не приходило в голову, что с новым миром надо не воевать, а договариваться? Хорошо решать вопросы силой, когда она у тебя есть. И довольно глупо действовать так, как действуете вы. Я ведь так понимаю, вам нужно на что-то жить? Конкретно река и лес для вас менее принципиальны?
Бобры синхронно кивнули.
– Если у нас не будет дома, нам нужны ваши деньги, чтобы обустроить его там, где мы не можем справиться сами.
– Так начните работать, – предложила я. – Это ведь проще, чем кажется. Нужно только решить, чем вы будете заниматься.
Под несколькими десятками взглядов я крепко задумалась. Какую работу могут выполнять хоть и разумные, но все же бобры? Магия если у них и есть, то слабая, существующая лишь, чтобы они смогли обеспечить себя жильем и пропитанием. Работать с деревом? Так это намного лучше делают техномаги.
Разумные животные – не редкость, но и не сказать что встречаются повсеместно. Обычно они селились поодаль от людей, заключая соглашения о защите и взаимопомощи. Я растерялась, оказавшись в обществе бобров. Мы виделись всего раз, и я честно думала, что они – лишь наглые мохнатые зверьки. Как не могла я предположить, что стану невестой Саймона, так и не предполагала, что когда-нибудь буду всерьез думать, как помочь бобрам найти работу.
– А хотя… – пробормотала я. – Вы же вроде кукурузу любите?
Бобры снова одновременно кивнули.
– Карета! Карета! – первым заверещал бобренок, сидевший у меня на руках.
Все время, что мы ждали Саймона и обсуждали мою идею, один из самых маленьких бобрят осмелел настолько, что полез со мной играться. Кончилось все тем, что он вольготно развалился у меня на коленях, а я машинально его почесывала. Остальные бобрята (и даже некоторые взрослые бобры) смотрели на него с легкой завистью.
Самый главный бобр, тот, с которым я говорила в карете, достал откуда-то небольшие карманные часы и, взглянув на время, кивнул.
– Время еще есть.
В принципе, бобры были готовы меня отпустить – я пообещала поддержку отца в их начинаниях, он ведь все равно должен мне за вранье с донорством, так пусть для разнообразия поможет другим. Но я опасалась уезжать: вдруг с Саймоном разминемся? И кто тогда выйдет замуж? Уж точно не я.
Карета неслась как сумасшедшая. Наблюдая эту картину, я почувствовала, как внутри все скручивается в тугой узел. То есть я-то не виновата, что меня похитили, но, подозреваю, Саймон сейчас не будет разбираться. И бобрам попадет, и мне, и еще кому-нибудь за компанию. Бобры это тоже понимали.
Едва карета затормозила возле нас, я понеслась навстречу. Злой как черт, Саймон вылез из кареты и широкими шагами направился к нам. На нем не было пиджака, но к свадьбе он уже переоделся, и я даже засмотрелась на инкуба в шелковой белой рубашке. Он был очень красивый, и даже не верилось, что скоро будет моим мужем.
