женщина, моё дело маленькое – пойду восвояси…
Мэтр Бонавентура в продолжении всей этой сцены только яростно сипел, словно потеряв от гнева дар речи.
– Потрудишься объяснить?
– Потом. – Мастер не мог отдышаться. – Ты жив, это главное.
– Жив?! Разумеется, я жив! Торфинн, что с этим… чудаком?! Почему он ко мне ворвался? А ты почему ему открыл?!
– Уж больно… он… того… ahyggjur… волновался…
– Ahyggjur, видите ли! Я тебе такого ahyggjur пропишу, приятель!
– Да тише ты! Тише! Я, когда раненого обихаживал… задумался… привиделось мне… вернее, привиделась… та, которая никак не должна была бы… а потом глянь – и свеча прогоревшая уже…
– Тьфу! – Бонавентура сплюнул. – Убери его с глаз моих, Торфинн, очень меня обяжешь. А то я его точно отравлю.
– Ладно, ладно… – проворчал мастер. – Почудилось мне, Джованни, что девка-то эта… того… упырица.
– Нет, приятель, тебе точно хватит в одиночестве спать, – решительно заявил мэтр. – У тебя от воздержания ум за разум заходит.
– Ничего у меня не заходит! – зарычал мастер. – Ты что, не видишь – это не обычная трактирная девка?!
– Но-но, попрошу без оскорблений! – обиделся уже Торфинн. – Уж если какие девочки или там мальчики у меня таки сидят, так это хорошие девочки и мальчики, лучше не бывает! Другим на дверь укажу. Грязным там, оборванцам каким, с болезнями нехорошими… Ты мой трактир, приятель, не порочь!
Мастер отмахнулся.
– Не буду, не буду, не взвивайся. Просто Глейсс эта уж больно мне подозрительна. Она вообще где живёт? Сколько у тебя времени проводит? На ночь остаётся?
– Вот тоже мне, охотничек, совсем на упырях своих помешался, в каждом углу мерещатся! – подал голос недовольный мэтр. – Иди лучше спать; а мне, уж коль ты взялся так заботиться о моей, гм, безопасности, приведи другую девушку, на твой собственный выбор. У меня, гм, inanis erectionem. Так что…
Мастер только плюнул.
– В моём трактире, – внушительно заявил Торфинн, – попрошу не плеваться. А коль хочешь плеваться – так иди на улицу, и…
– Ладно, ладно, – прорычал охотник. И, выходя, хлопнул дверью так, что та едва не слетела с петель.
Девушка нашлась быстро. Правда, маленькая, худенькая, с большими испуганными глазами. Она жадно глядела на пригоршню серебра и быстро-быстро мигала.
– Господин… а… этот ваш друг… он что… ему что-то особенное подавай, да? Б-больно б-будет?
– Да с чего ты взяла? Он – да, мой друг, весёлый и щедрый, и никому он больно не делает!
Девушка сглотнула.
– Да-а… все так говорят… а потом розгами… иначе они не могуть…
Мысленно мастер пожелал высокоучёному мэтру испробовать оные розги на себе самом и как можно скорее.
Спал мастер скверно. Во-первых, постоянно думал об этой странной Глейсс. Во-вторых, думал он ней, увы, отнюдь не только и исключительно как возможной прислужнице упырей. Бюст и зад у неё, чего уж там, волновали.
Наконец, в-третьих, мэтр Бонавентура оставил новую подружку у себя на ночь и отнюдь не собирался понижать голос, издавая страстные стоны, более подходящие, наверное, спаривающемуся левиафану, выпрыгивающему в этот миг из морской пучины.
Утром, злой и невыспавшийся, мастер помогал слугам алхимика грузить носилки с учеником в дилижанс. Внутри, против всех его ожиданий, оказался настоящий покой на колёсах, совмещённый с алхимическим кабинетом. Были здесь стояки и зажимы, держатели и штативы, настоящая печь для прокаливания, с полукруглым углублением сверху – для более равномерного прогрева больших колб. Были шкафчики с алхимической посудой, специальные, напечатанные in sextodecimo для экономии места на полках книги и справочники.
В передней части кареты размещался необъятных размеров диван – надо полагать, для самого мэтра, а рядом с ним – кресло, что можно было разложить, превращая хоть и в узкую, но вполне себе приличную койку.
– Тебе сюда, – указал алхимик. Он уже не сердился – сердиться долго Джованни Фиданца Бонавентура попросту не умел. Проверил ещё раз дыхание и пульс у пациента, крикнул в переговорную трубу кучеру: – Трогай!
Так они покинули Предславль.
Дорога лежала на север. Хорошая имперская дорога, построенная рабами Империи, державы настолько древней, что и сама память о ней совершенно истёрлась.
Нет, конечно же, книжники навроде того же мэтра Бонавентуры или магистра Вениамина Скорре знали о ней достаточно, но мастера все эти имена давным-давно истлевших императоров, перечисления их завоеваний и триумфов никогда не занимали.
Поскольку, согласно его мнению, никак не помогали борьбе с вампирами.
