– Да, конечно, в детстве я был неравнодушен к Снупи, но, если бы я сейчас завёл питомца, всем бы от этого было только хуже. Только представь. Начинается всё вполне невинно: он бегает за мячиком, тычет мне в щёку холодным носом, облизывает меня шершавым языком. Но не успеешь и глазом моргнуть, как он уже спит у меня в ногах и испытывает ко мне безусловную любовь – круглосуточно, без перерыва на обед. Ты представляешь, что со мной будет?
Эми ухмыляется.
– Гм. Станешь счастливее? Слушай, хватит голову дурить. Я же тебя знаю. Ты ни за что не обидишь щенка. Разве не так?
Я завожу руки за спину, опускаю глаза и ковыряю носком асфальт.
– Не обижу. Ты права.
Она улыбается.
– Я так и думала.
– Но так было бы эффективнее.
Глаза снова распахиваются:
– Что ты сказал?
– Ничего.
– Ты же хочешь получить деньги за эту работу, верно?
– Да.
Эмили упирает руки в боки.
– Посмотри на меня. Сейчас же. Ты хочешь, чтобы я тебя уволила к чертям?
– Нет. Но я думал, тебе нравится, что я убиваю плохих парней.
– Мне в принципе не нравится, что ты кого-то убиваешь. И говори со мной как взрослый, а? Или кто ты там.
Я прокашливаюсь:
– А как насчёт того случая, когда я застрелил убийцу из Гидры, которого подослали к твоей семье?
– Это другое. Тогда ты спас нам жизнь. Но сейчас, пока эти щеночки не превратились в опасных тварей, о спасении жизней речи не идёт. И, может, перестанешь уже разговаривать со мной как с мамочкой? Хватит с меня и того, я что твой друг.
– Хорошо. Как мне заслужить прощение?
Она отмахивается от меня, словно от большой красно-чёрной мухи.
– Ну давай, проваливай, пока ко мне не вернулись остатки здравого смысла и я не отняла у тебя аэрозоль. Не забывай, ты получил эту работу только потому, что я всех уверила, будто ты не такой псих, каким кажешься. Не подведи меня.
Я тащусь прочь. Мысли скачут у меня в голове, словно теннисные мячики.
Ты не обидишь собаку.
Помнится, кое-кто волновался, как в книжке будут смотреться все эти внутренние диалоги. Вердикт ещё не вынесен, но я начинаю задумываться, так ли уж они мне необходимы.
Стой.
Нет, ну ребятки, по правде, зачем вы нужны? В комиксах всё это было забавно, но даже там, по сути, вы делали три вещи.
1) Перекидывали мостик между фантазиями и объективной реальностью (ну или той, которую договорились таковой считать). Но я уже рассказывал, как мне приглючилась игра в баскетбол, – и никакие голоса не понадобились.
Да, но…
2) Разграничиваете то, что я говорю про себя, и то, что произношу вслух. Но у всей этой байды один рассказчик – это я, и вслух я произношу только то, что оформлено как диалог, – взять хотя бы болтовню с Престон.
3) Позволяете высказаться мои субличностям: Хорошему Уэйду и Плохому Уэйду, Безумному Уэйду и Чуть Менее Безумному Уэйду.
Вот! Вот оно.
С
Неправда. На самом деле у меня всего одна личность. Я знаю, что вы – это я. К тому же диагноз «диссоциативное расстройство идентичности» давно никому не ставят – так что утритесь, фанаты фильма «Сибилла». Сейчас психологи считают, что это скорее ролевая игра – просто пациент в неё заигрался.
Но разве нас ты не считаешь реальными?
