Но маленькая баночка далеко внизу, крошечная, малипусенькая, кривая, помятая, но всё ещё достаточно круглая, чтобы катиться – эта баночка затмевает собой огромного монстра. Битва между её гаснущим импульсом и растущей силой инерции, кажется, сотрясает основы мира.
Ожидание меня убивает. Я с замиранием сердца слежу за баночкой. Даже позволяю Горголле лишний раз меня пнуть, чтобы только подольше на неё посмотреть. Сколько ещё раз она крутанётся? Один? Два? Столько раз, сколько нужно лизнуть чупа-чупс, чтобы добраться до жвачки?
Я стараюсь себя не винить. Но кого тогда? Горголлу? Он ведёт себя как все монстры. Винить баночку ещё труднее. Она не подключена ни к какому устройству, которое позволяло бы ей реализовывать свои желания, и явно не склонна к самостоятельным действиям.
Но, может быть, у баночки есть собственный разум? Многие говорят, что информация хочет быть свободной (обычно этим оправдываются, когда пиратят фильмы). Чуваки, которые обнимаются с деревьями, верят, что у Земли есть сознание (и почти всё, что они курят, уже легализовали). Мы говорим о коллективном интеллекте, групповом мышлении, объединённом разуме игроков в Minecraft… Почему бы и баночке не иметь сознание? О чём она сейчас думает, интересно?
«Я качусь, качусь, качусь, качусь, качусь».
Или: «О нет, я же убью миллионы людей! Если бы только я могла остановиться!»
Может ли баночка задавать себе философские вопросы? Пшик или не пшик? Жестянка я помятая или право имею?
И – самое важное – могу ли я вызвать у неё чувство вины?
Так или иначе, добраться до неё я уже не успею.
Но попробовать стоит. Я взбираюсь Горголле на плечо, как по шведской стенке (интересно, в Швеции есть горгульи?), и он начинает выделываться.
– Трусливый землянин! Вместо того, чтобы биться лицом к лицу, ты заходишь со спины?
– Так точно! Но если это и трусость, то по-своему последовательная[6]. Отсюда я могу схватиться единственной
Стату?е хоть бы хны.
– Болтай сколько хочешь, замлянин…
– И буду, спасибо! Бла-бла-бла-бла-бла!
–.. но даже если ты заставишь меня приземлиться, что ты сделаешь потом?
Хороший вопрос! Если баллончик всё-таки скатился с дорожки, я могу попробовать вырулить к воде и в последний момент спрыгнуть. Но, трам-папам, я вижу баночку!
И она не одна.
Престон и гвардия Щ.И.Т. а? He-а. Смертоносный баллончик каким-то образом оказался в изящных руках, обтянутых чёрными перчатками.
И руки эти принадлежат совершенно отпадной цыпочке. У неё именно такая фигурка, о какой я грежу одинокими ночами.
Запасть на такую РКВМ – Роковую Красотку В Маске – проще простого.
Или упасть. Что я, похоже, сейчас и сделаю.
На ней многоярусный плащ и облегающий чёрный костюм с красными полосами (м-м-м, ещё какой облегающий!), который закрывает не только тело, но и лицо. Но разве с такой фигурой можно иметь некрасивое лицо? Разве с такой фигурой кому-то есть до него дело? И не надо обвинять меня в поверхностности. Клянусь, я буду любить её, как бы она ни выглядела. До тех пор, пока она выглядит вот так.
Более того – как только мы приближаемся, она поднимает баллончик и выпускает в Горголлу струю аэрозоля.
– Узри мою…
Ещё секунду назад я хватался за камень, а теперь сижу в огромной луже липкой розовой дряни. И она стекает – увы – в чистую воду. Проявив чудеса акробатики, я приземляюсь на дорожку.
Да, вся эта пакость стекла прямо в водохранилище. Кажется, Престон говорила, что нанокатализатор теряет активность после того, как поражает цель, но, возможно, я просто слышал что-то такое по телеку. Ай, ладно, потом разберусь.
Сейчас моя главная задача – произвести впечатление на эту потрясающую дамочку.
Я важной походкой приближаюсь к своей спасительнице, небрежно стряхивая с костюма слизь. У меня полно идей, как её отблагодарить, одна другой непристойнее, – если только она позволит.
– Боже, боже, боже! Разрази меня гром! Я умер и попал в рай? Потому что передо мной ангел. Кто ты, прекрасная незнакомка?
Она нацеливает на меня баллончик. Я стараюсь считывать язык тела, поэтому воспринимаю это как знак, что мне стоит осадить коней.
– И… э-э-э… почему ты в меня целишься?
Я поднимаю руки в знак капитуляции, хотя она меня и не просила, – потому что любой уважающий себя джентльмен должен сам, без напоминания, так поступить, если леди угрожает его жизни.
