Я, как вы понимаете, подобной убежденности не разделял. И старался общаться со своей одалиской только по необходимости. Было у меня подозрение, что казачок засланный, а потому лишний раз рисковать не хотелось. Когда я перееду в свою башню, наложница останется жить в доме наместника. А прислугу я вообще заводить не буду. Это княжич белоручка. А я привык обходиться без слуг всю свою жизнь.
Башня, кстати, уже начала вызывать нездоровое любопытство окружающих. И если первоначально я отговаривался, что это типа такой объект для магических тренировок, то теперь такое объяснение явно не прокатит. Башня превратилась в то, чем она изначально задумывалась – в надежное убежище для одного весьма параноидального эльфа. И нужно было как-то отмазываться от излишне любопытствующих.
Попасть в свиту княжича мечтает каждый снежный эльф. Даже если он богат и родовит. Вот только хотелось бы, чтобы этот княжич не был третьим сыном, без малейших перспектив на престол. И еще больше не хотелось оказаться на острие борьбы за трон, где не светит ничего, кроме гибели. Однако судьба не спрашивает чужого мнения. И сопротивляться ей бесполезно.
Семья Гарта никогда не владела большими богатствами. И не имела влияния. Обычные эльфы, каких множество, они и не претендовали на большее. До тех пор, пока отец не спас жизнь князю, погибнув сам. С тех пор очень многое изменилось. Арс’сел оказался благодарным и позаботился о семье погибшего. Сестру удачно выдали замуж, а сам Гарт оказался при дворе. Небывалый взлет.
Если бы князь прожил еще хотя бы лет двести, Гарту, может быть, и удалось бы укрепиться при дворе. Он быстро научился заводить нужные связи и постоянно доказывал свою полезность. Однако Арс’сел умер, сраженный проклятьем. И Гарт остался без покровителя, сразу почувствовав охлаждение со стороны своих вроде бы приятелей.
Понятно, что никто не стал бы терпеть при дворе безродного эльфа. Это князь признал хоть какие-то обязательства перед семьей Гарта. Его детям на это было начхать. Ни Карс’сел, ни Рис’сейль не потерпели бы рядом с собой представителя обычной семьи, без связей и денег. И никакие таланты Гарту не помогли бы. В общем-то, он был уверен в том, что и Леойс’силь ничем не отличается от своих родственников. Однако княжич без разговоров выполнил предсмертную просьбу отца и забрал Гарта с собой на Южный остров.
Наверное, нужно было поблагодарить судьбу. Но добрых слов не находилось. Борьба за престол сметет Леона, как порыв ветра сметает снег с камней. И Гарт последует за ним. Непременно. Рано или поздно все решится. И даже если Гарту удастся сохранить жизнь, карьера ему не светит. Никогда и ни при каких условиях.
Жизнь рядом с Леоном оказалась еще хлопотней, чем представлялось. Княжич, сбежав из столицы, развил бурную деятельность. Даже не верилось, что это про него говорили, будто он ничего не умеет, кроме как развлекаться. Да, сторонников, чтобы сражаться за трон, Леон не нашел. Но, во-первых, он слишком юн по эльфийским меркам, а во-вторых, у него нет никаких шансов. Кто будет поддерживать заведомо проигрышный вариант?
У Гарта, к сожалению, выбора не было. И, прибыв на остров, он вместе с княжичем впрягся в работу. После того, как сбежал наместник, с документацией нужно было разбираться и разбираться. А про финансы лучше вообще молчать. Чтобы не расстраиваться. Имеющихся у Леона денег явно не хватало даже для того, чтобы содержать Гарта с Харсом. Однако попытки княжича добыть денег были как минимум странными.
Ставить клеймо Айсвериума на некоторые образцы эльфийской продукции, увеличивая их стоимость и получая процент с продаж, оказалось не самым экстравагантным его решением. Цветной лед и скульптуры человеческих женщин тоже хоть как-то вписывались в рамки обычной эльфийской деятельности. Но уже с созданием музыкальных сфер явно было не все чисто. Некоторая музыка давила на уши и нервы, вызывая самые неприятные ощущения. Откуда только Леон ее брал? Неужели сам придумывал столь нехарактерные для эльфа композиции?
Ограбление порта (по-другому не скажешь) дало понять, что Леон не будет стесняться, добиваясь своих целей. Да, он мог вести вполне скромный образ жизни (легко отказавшись от дорогой одежды и драгоценностей), питаться простой пищей и обходиться практически без слуг. Но стремился как можно скорее выбраться из финансовой дыры. Потому и присвоил себе деньги порта.
Хотя, нужно отдать Леону должное, не только себе. Город и остров тоже получали свою долю, и жизнь, взбаламученная бегством наместника, вернулась в норму. А вот княжич к своему прошлому образу жизни возвращаться не собирался. Никаких охот и новых приятелей, с которыми можно закатить пирушку. Никаких балов и дам, согласных на необременительный роман. Одна работа с утра до вечера. Даже скульптуры Леон создавал только на продажу.
Изменения княжича были вполне понятны. Мало того что он недавно прошел первый в своей жизни Ритуал, так еще и оказался в довольно сложной ситуации. Кто бы ни победил в борьбе за трон, вряд ли они оставят в живых своего брата. Зачем нужны конкуренты? Даже если они далеко от Айсвериума и вроде как властью не интересуются?
Вроде как. Вот именно. Карс’сел и Рис’сейль слишком умны, чтобы в это поверить. Даже живя вдали от столицы, Леон умудрился повлиять на происходящее. И Гарт абсолютно не понимал, как княжичу это удалось.
Предложение связаться с Карс’селом и поддержать его сторону было понятно. У старшего сына больше прав на престол. Но надеялся ли Леон, что эта поддержка поможет ему выжить? Не факт. Поначалу Гарт с удовольствием принял участие в организации переписки, а потом понял, что здесь что-то нечисто.
Глаза ему открыл Харс, пояснивший, что Леон переписывается и с братом, и с сестрой. Причем никаких важных писем через руки Гарта не проходит. Впрочем, как и через руки других курьеров. Харса безумно раздражало, что он не мог понять, каким способом Леон связывается со своими родственниками.
