карте был изображен весьма условно. Линия внешней стены, линия побережья, а в центре – белое пятно с несколькими схематично нанесенными зданиями.
– Более подробных сведений нет? – вздохнул я.
– Нет. Те, кто правит Лабиринтом, стараются не высовываться лишний раз за его пределы. А мелкие сошки, которых мы ловим, не могут сказать ничего путного. И уж тем более нарисовать схему гнезда преступников.
– Ну, с этим ладно. Могу помочь, – пообещал я. – В конце концов, это в моих интересах.
Блин! Мог бы, кстати, давно уже об этом подумать. Големы есть? Картинку передавать они умеют? Так чего их не отправить полетать над Лабиринтом, чтобы составить его подробный план и определить, куда в первую очередь наносить удары? Вот я дятел! А еще на прежних наместников наезжал. Типа допустили и распустили. Сам хорош. Даже не подумал ни о разведке, ни о возможности разбомбить преступное логово издалека. Понял, что штурмом этот укрепленный район не взять, и успокоился.
– Как же эльфы допустили, чтобы Лабиринт вообще возник на их землях? – возмутился я.
– Долгая история, – поморщился Вейс’сел. – Мы проиграли войну людям. Катастрофически проиграли. Ситуация сложилась так, что наша раса могла быть полностью уничтожена. Условием победителей было, чтобы мы убрались с материка. Их не интересовало, куда именно.
– А разве было много вариантов? – удивился я.
– Нам повезло, что существовал архипелаг Эйсвир. Иначе пришлось бы переселяться под землю к дроу.
– Так бы они и поделились своими подземными владениями! – фыркнул я.
– Вот именно. Потерпев поражение, снежные эльфы переселились на архипелаг с позволения людей. Причем на определенных условиях – все, кто уже жил на островах, автоматически становились гражданами Эйсвира. Единого государства там не было, существовали только отдельные поселения, поэтому присоединение прошло легко.
– Скорее всего, столица обживалась в первую очередь, остальные острова постепенно, – предположил я.
– Да, – согласился Вейс’сел. – И на одном из них уже было гнездо преступников. Достаточно сильное и укрепленное, чтобы представлять проблему. На последней войне мы понесли большие потери. Чрезмерно большие. Снежных эльфов осталось так мало, что пришлось вносить изменения в древние законы и разрешить иметь гарем человеческих женщин. И использовать магию, чтобы у наложниц рождались только представители нашей расы.
– Эльфам требовалось восстановиться. Обустраиваться на новом месте, возобновлять торговые и политические контакты, налаживать жизнь. Скорее всего, у них, возможно, просто не было сил уничтожить пиратское гнездо, – понятливо кивнул я.
А то и желания не было с людьми связываться после того, как эльфы нехило огребли от представителей человеческой расы. Определенный страх должен был возникнуть, как бы эльфы ни хорохорились, считая себя крутыми. Первое время пока они обживали новые земли, и им наверняка было не до Лабиринта.
Да, они прислали на остров наместника. Но тот, в силу эльфийского самолюбия, вполне мог считать такое назначение ссылкой. (Вполне вероятно, на первых порах это и было ссылкой.) Так что он мог просто собирать налоги (не забывая обогащаться) и тупо забить болт на преступность. А уж если первое время ему подсовывали взятки, чтобы он не замечал очевидных вещей, тогда вообще все понятно становится.
– Во время войны с людьми орден пострадал особенно сильно. Паладины всегда были в первых рядах воюющих и принимали на себя основной удар. Мы тоже очень долго восстанавливались, тренировали пополнение и не могли везде успеть. Даже береговая охрана возникла не сразу и в силу жестокой необходимости – без импорта Эйсвир существовать не мог, а торговцев, чтобы они периодически приплывали, нужно было охранять от нападений пиратов.
– А к тому моменту, как до Лабиринта дошли руки и он начал откровенно мешать, было уже поздно, – понятливо кивнул я. – Преступники укрепились так, что уничтожить их стало проблематично.
– У паладинов есть катапульты, но снаряды могут нанести Лабиринту очень ограниченный ущерб.
Ну да. Каменные и ледяные ядра могут разрушить максимум несколько домов. Магический пульсар снесет всадника с коня, даже если он в доспехе, но не более. С огнем эльфы не дружат, и даже если привлечь наемников, просто пожар в Лабиринте – это тоже не самый оптимальный выход. Особенно если учесть, что разозленные люди могут вдарить в ответ. Преступники, конечно, не профессиональные воины, но боевой опыт наверняка имеют. Одна только периодическая война между их криминальными кланами чего стоит! Да и сколько в Лабиринте народа – совершенно неясно. Заморозить Лабиринт – сил у магов может не хватить. И опять же это не подразумевает моментального уничтожения большей части населения, что снова приводит к открытому конфликту, которого паладины всеми силами стремились избежать.
– Мы не готовы к тому, чтобы сражаться с Лабиринтом, – признал Вейс’сел. – Жизни снежных эльфов чересчур ценны. Нас по-прежнему слишком мало. Ну а создавать армию из наемников… я на такое не решусь. Нет гарантий, что такая армия будет верной и не повернет оружие против своих нанимателей. Да и вообще не хотелось бы вооружать людей. Я им не доверяю.
– Я тоже.
– До меня дошли сведения, что появилось оружие, которое может решить проблему Лабиринта, – закинул удочку Вейс’сел.
