И обнаружила, что спала в парке, устроив голову на груди Кэйлика…
— Добрый вечер, — сонно улыбнулся парень. — Ну что, в школу?
Солнце уже почти зашло. Еще час, не больше, и в темно-синем небе появятся первые нечеткие очертания серпа луны.
Как ни странно, я чувствовала себя отдохнувшей. И жутко смущенной. Я спала с парнем! Хоть и не было ничего такого, мы даже не целовались, просто вырубились, но это было слишком близко. А до этого он рассказывал мне про мечту съездить к морю…
— Угу. — Я торопливо отвернулась и начала деловито приводить себя в порядок.
Не хватало духа встречаться с ним взглядом.
Кэйлик дал мне пару минут, чтобы окончательно проснуться, потом осторожно вытащил из волос запутавшуюся там травинку и негромко позвал по имени:
— Шалисса…
— Да? — Я все так же избегала прямо смотреть на него.
— Обещай, что если мы найдем ход к проявителям, ты не сбежишь от меня навсегда.
Спина так и зудела от его требовательного и одновременно умоляющего взгляда.
— Это потому что я проявила тебя, да? — спросила глупость.
— Все девушки такие безголовые или мне особенная попалась? — буркнул Кэйлик, поднимаясь на ноги, но все-таки протянул мне руку. — Пошли уже, скоро метаморфы появятся.
Кажется, я все испортила…
До самой школы шли молча. По резким отрывистым движениям становилось понятно, что Орлгорд зол. К смущению добавилось еще и чувство вины. Я торопливо семенила следом за ним, но идти помедленнее не просила, вообще старалась казаться незаметной. Попытка высвободить из его ладони свою руку провалилась, Орлгорд только сжал ее еще настойчивее.
Остановились только в холле школы, Кэйлик тут же поймал меня за талию, не давая быстренько убежать к себе.
— Конечно, я не уйду на ту половину насовсем, — пробормотала, кусая губы. — У меня тут отец, бабушка, Арабель…
Опять не то говорю.
— Шали, замолчи, пожалуйста, — мученически простонал Кэйлик, а потом наклонился и поцеловал.
Долго, настырно, сладко.
У меня пол под ногами качнулся, и в животе клубочком свернулось приятное тепло.
В тот самый момент, когда он оторвался от моих губ, метаморфы стали медленно обретать видимую оболочку.
Задыхаясь и вся дрожа, я дернулась уйти, но Кэйлик опять не пустил.
— На выходных увидеться не получится, у меня накопилось много дел, — к моему огромному облегчению, заговорил он не о наших странных отношениях. — Так что будь осторожна, особенно следующей ночью.
— А что такое будет следующей ночью? — невольно забеспокоилась я.
— Ночь темной луны. В нее метаморфы не появляются.
Напугать меня Кэйлику не удалось. Подумаешь, метаморфы исчезнут! Такое течение событий успело стать привычным. Их, конечно, было жалко, но поделать с текущим положением вещей я ничего не могла, а потому воспринимала его как данность.
Папа никуда не денется, а он у меня такой, что если рядом — ничего не страшно.
Пробраться в книгохранилище договорились уже после выходных. Ждать так долго не хотелось, внутри все горело от нетерпения, но я, сколько себя помню, всегда была слишком рациональна, чтобы совершать необдуманные поступки. А может, мне просто недоставало смелости. Вот и сейчас так же, до безумия хотелось нарушить обещание сидеть тихо и не высовываться, данное Кэйлику, и попробовать отыскать вход в тоннели вместе с Арабель или Дрианом… Но я понимала, что это по меньшей мере глупо, и постоянно одергивала себя.
Да и возможности «отличиться» не представилось, бабушка забрала нас с Белькой сразу после последнего занятия.
У третьекурсников было немного другое расписание, поэтому Хельме предстояло добираться домой самостоятельно.
— Госпожа Сораль вами обеими полностью довольна, — поделилась Адарина тем, что узнала от подруги.
Синий спортивный автомобиль стремительно несся по улицам города, я порой не успевала рассмотреть дома, которые мелькали за окном.
На дорогах этой части Блэкдорна действовала электронная система слежения и замера скорости, и после каждого из таких вот выездов Адарина Вайрис получала квитанцию с прописанной в ней суммой штрафа, но ничего не менялось. А более суровых мер к ней не применяли, поскольку лунные маги в этой части города так же ценны, как и талантливые проявители в соседней. Им позволено практически все. А бабушка до сих пор пользуется этими привилегиями, хоть давно уже не работает.
— Это значит, мы останемся учиться? — затаив дыхание, спросила сестренка.
