и его было плохо слышно. Наконец мне удалось оторвать от моей шапки и отшвырнуть в сторону шипящую и очень агрессивно настроенную чью-то домашнюю любимицу.
– Уйди прочь, Хариш кривоглазый! – заорал на меня хозяин дома, и я развернулась к нему лицом.
От удара кухонного совочка об мой лоб гулко зазвенело в ушах, и казалось, звон раздался на всю округу.
– Дяденька, за что? – успела спросить я и упала к ногам мужчины, очень аристократично потеряв сознание.
Сквозь пелену беспамятства я услышала мужские голоса.
– Ты что, ее убил? – спросил один в испуге.
– Нет, видишь, дышит? – отозвался второй.
Это, наверное, тот, который меня совочком для угля припечатал. Лоб болел, я протянула руку и потерла ушибленное место.
– Девушка, как вы? – участливо наклонились ко мне двое мужчин.
– Жить буду, – буркнула вслух, а про себя добавила: «Если не сменю тактику поисков, то недолго».
Они засуетились, помогли сесть, предложили выпить воды. Оказалось, я лежала на кушетке в гостиной. Я принялась старательно рассматривать мужчин. Один был полноват, второй слишком маленького роста. Насколько я помнила фигуру «мужа», ни один из них не подходил.
– Фир, как ты мог молодую и симпатичную девушку за кривоглазого Хариша принять? – в голосе звучало наигранное осуждение, долженствующее показать мне, что поступок не одобряется.
Тактический ход я оценила, но все равно уставилась на обвиняемого недовольно.
– От неожиданности. Зашел на кухню, а тут лицо к окну прижато, а потом сверху что-то стало прыгать, орать. Я и предположить не мог, что девушка к нам в гости пришла, – оправдывался мужчина.
– Кошка на меня напала, – пояснила я, оставив без внимания вопрос о цели моего посещения.
Мне бы в сторону прихожей переместиться и хозяйскую обувь осмотреть.
– Ханочка у нас боевая кошечка, крыс легко берет! – в голосе мужчины послышалась любовь и гордость за питомицу. – Тем более она котяток недавно принесла.
– Понимаю, – кивнула я. – Я, пожалуй, пойду.
Поднялась на ноги и прислушалась к себе: вроде бы все хорошо, голова не кружится. Мужчины с готовностью проводили меня до дверей, а я долго стояла в прихожей и разглядывала модные сапоги с квадратными пряжками – две пары. Стоят себе, миленькие, на своем месте. Так что этих можно из списка вычеркнуть. Видимо, один покупку с собой забрал из магазина, а второй доставку на дом заказал.
Выйдя из такого негостеприимного дома, я отправилась обратно в гостиницу. Вечерело, магические фонари, установленные на каждом углу, рассеивали сумерки, но все равно, гулять в чужом городе чревато. Я потерла пострадавший лоб.
Глава 12
Странное поведение людей на улице, которые шарахались от меня в разные стороны, не озадачивало до того момента, пока я не вошла в гостиницу.
– Хариш кривоглазый! – потрясенно воскликнул управляющий.
И этому мой прижившийся покровитель видится! Я нахмурилась и прошла мимо мужчины. На лестнице от меня постояльцы отскочили, будто на мне все еще сидела боевая кошка. Я распахнула дверь в номер.
– Рея? – потрясенно произнес куратор, который был в номере и сейчас переодевался.
Ну, хоть за свою студентку признал, а не за божество, пусть и темное.
– Рея, кто же еще? – буркнула я недовольно.
– Что с тобой сделали? – мужчина уставился на мое лицо.
– Ничего, – рассказывать о своих приключениях я не собиралась.
– Это же уголь, – оттерев пальцами что-то на моем лице, куратор рассматривал свою ладонь.
– Хариш! – теперь и я вспомнила о кривоглазом.
Подбежала к зеркалу и мрачно оглядела себя. Небольшая шишка виднелась по самому центру лба, а все лицо было припудрено мелкой угольной пылью. Если встретить меня вечером в полумраке, то вполне можно принять за Хариша.
– В ванную не заходить! – грозно громыхнула я дверью.
Горячая вода с удовольствием размазывала угольную пыль по коже, окрашивая все вокруг черными каплями. Я старательно терла перепачканное лицо и шипела на прицепившегося покровителя. Вот спрашивается, чем я ему так понравилась, что он взял надо мной шефство? Вроде бы учиться стараюсь хорошо, родителей люблю и слушаюсь… иногда. В Храм хожу регулярно и молитвы к Хранимой Дестиэль возношу, но не она решила меня вести по жизни, а темный бог.
Стекающая с меня вода стала светлеть, вселяя надежду на то, что светлая полоса в моей жизни тоже наступит. Только вот разведусь, и сразу же все
