закрыла. «Теперь я его убила!» – мелькнула еще одна паническая мысль.
Волчий вой разрезал тишину Храма. Остальные в ужасе затаили дыхание. Я распахнула глаза и увидела, что Люк Шортан поймал алтарь и только благодаря своей силе оборотня смог удержать его в руках и не дать камню разбиться вновь. Тяжесть была жуткая, мышцы оборотня бугрились сквозь ткань и рвали ее, наверное, только плащ остался целым.
Мужчина, удержавший неимоверным усилием тяжелый алтарь, осторожно поставил его на место. Мгновение – и передо мной стоял настоящий серый волк. Он сел и еще раз тоскливо завыл, подняв морду к высокому потолку Храма.
– Господин Шортан – оборотень? – спросил меня отец.
– Угу, – кивнула я.
Волк сидел и с осуждением смотрел на меня. Теперь еще и за неожиданное обращение извиняться придется. Что-то длинный список получается. Я подошла и присела рядом со зверем, протянула руку и замерла, потому что волк опасливо покосился на нее. Впрочем, я не удивляюсь, столько всего натворила, что даже его зверь мне не доверяет.
Но потом все же мне удалось погладить серый лоб волка, хотя смотрел он настороженно. Я старалась просто извиниться за все сегодняшние ошибки. Сначала за уроненный на ногу учителя кусок камня, теперь вот за неожиданный оборот. А ведь до конца обучения еще много чего может произойти. Я вздохнула.
Волк решил все же мне довериться и подошел ближе. Я сидела перед ним на корточках, а он уверенно положил голову мне на колени и так искренне заглянул в глаза, что сердце сжалось. Такие человеческие глаза были у волка, что на миг показалось – он сейчас заговорит.
– Рея, – тихо позвал отец.
– Что? – оглянулась я на него.
– Теперь делать-то чего? – спросил папа, косясь на зверя.
– Не знаю. Вроде господин Шортан всегда сам обратно оборачивался, – ответила я отцу, пожав плечами.
Потом повернулась к волку и потрепала за морду:
– Что ж теперь делать с тобой?
За последний час я сама не заметила, как перешла со своим куратором на «ты», хотя до этого подобных вольностей себе не позволяла.
Волк еще раз проникновенно посмотрел мне в глаза и повернулся к выходу, потом снова посмотрел на меня, затем опять на двери.
– Пап, кажется, он просит, чтобы его проводили, – не очень уверенно произнесла я.
– Хорошо, – кивнул отец.
Маг Храма осматривал свой новообретенный алтарь. Протирал его рукавом и даже подышал, чтоб блестело. Оторвать мужчину от благоговейного ощупывания не было никакой возможности, пришлось махнуть на него рукой и уйти.
На улице уже не было такого сильного ветра, который больше суток заметал снегом город. Волк трусил в сторону постоялого двора, мы с отцом, закутавшись в плащи, шли торопливым шагом следом. Узкий проход в калитке преодолели по очереди. Лошади стояли в занесенной конюшне, слышался их храп на морозе. А вот дорожного возка не было.
Я осталась в общей комнате, поприветствовав хозяина, давнего знакомого. Отец поднялся в комнату к куратору. Через некоторое время родитель мой спустился.
– Пап, ты главное скажи. Ты догнал моего… м-м-м… мужа? – спросила я.
– Нет. Когда я выскочил на улицу и побежал к постоялому двору, лошади как раз вылетели и помчались по дороге. Я кричал, но кучер лишь сильней погонял лошадей, – сокрушенно ответил отец.
– А господина Шортана как встретил? – продолжала я допытываться.
Задавать такие вопросы в присутствии самого куратора было неудобно, а потому я старалась воспользоваться моментом.
– Он выбежал следом за каретой. Как оказалось, не успел твой учитель сесть в нее. Очень торопился. А когда я его узнал, так обрадовался, мелькнула надежда, что он поможет с алтарем. И ведь помог! – радостно закончил свою речь отец.
– С алтарем разобрались. Осталось только разобраться с моим замужеством, – угрюмо проговорила я.
– Так, может, учителю твоему рассказать? Может, посоветует чего? – тут же с ходу предложил отец.
Я представила себе на секунду, как у меня начнут выпытывать формулу заклинания замужества и что нужно было все предусмотреть заранее, и мне дурно стало, в жар бросило. Не хватало преподавателю в таком признаваться и отчитываться. И это я не говорю о том, что он первым делом доложит в Академии о моем промахе. А там насмешек не избежать! Так по-дурацки замуж у нас еще никто не выходил, одна Рея Варас умудрилась учудить такое.
Вскоре к нам спустился господин Шортан. Он был одет в другую одежду, и я смутно припомнила обрывки его дорожного костюма, лежащие на полу в Храме. «Это он когда обращается, остается без одежды?» – мелькнула мысль, и щеки мои вспыхнули. Я постаралась отогнать от себя образ обнаженного куратора, уставившись на огонь в камине.
– Господин Шортан, как вы? – спросил заботливо отец.
