точно – я не знаю. Он сам появляется, когда считает нужным, а нужным он этого не считает почти никогда.
– Из какой дыры он тебя вытащил? – поинтересовался Курт, даже не пытаясь скрыть удивления. – Сколько раз Мельхиор пытался затеять какую-то, по его мнению, хитроумную игру – и всегда он путался в собственных планах, как родовитая модница в платье, сам себя подставлял и сам себе все портил. Каспар считает его дряхлым идиотом, чей разум ослаб от старости и непомерного самомнения, и я, знаешь ли, склонен с ним согласиться. А ты говоришь о нем так, словно он великий заговорщик, могучий маг и едва ли не тайный правитель этого мира. Ты десять лет провел в академии, скрывая себя самого, так и не поддавшись наставникам и одиночеству, а он ведь даже не навестил тебя ни разу, чтобы хотя бы поддержать. Для учителя как-то уж слишком безучастно, не находишь? Так что он такого сделал, чтобы заслужить такую преданность?
– Преданность? – поднял бровь Ульмер. – Учитель? Да ладно. Мельхиор уникальный человек, это верно. Часто ошибается, но nunquam errat, qui nihil agit[106]. И когда-то он раскрыл мне глаза на самого себя, это тоже отрицать не стану.
– И обучил? Я, конечно, не книжный червь, но кое-что знаю и кое-что выучил, уж по крайней мере – то, что касается твоих собратьев-малефиков. Будь твои кости хоть выточенными из рога самого дьявола, нельзя так просто парой бросков свести вместе «теоретическую вероятность того, что молния ударит в дерево», и того, что мимо пройдет определенный человек. Для этого надо понимать процесс, надо знать, что такое эта молния, как перемещаются грозовые облака, как порождают искры… Этому в Макарии не учат, этому нигде не учат; и Мельхиор вряд ли владеет такими знаниями.
– Иногда все-таки и Молот Ведьм высказывает умные мысли, – хмыкнул Ульмер так довольно, будто Курт был его учеником, ответившим, наконец, на сложную задачу. – Да, он познакомил меня с чародеем-«погодником». Так они себя называют. Молнии, упавшие в бурю деревья, нужной силы град – идеальные условия для ухода из жизни ненужных людей. Управлять этим, как они, я не смогу научиться, но некоторые основы постиг… Я уже вижу знакомый блеск в глазах. Расслабься, Гессе: как его зовут – я не знаю, где его найти – я не знаю, я не видел его несколько лет и не смогу сдать тебе шайку мажков, управляющих природой. Впрочем, можете попытаться отыскать его по приметам, ну как повезет. Тебе, как я уже сказал, и впрямь везет безмерно.
– Итак, столь теплое отношение к себе Мельхиор заслужил именно поэтому? Потому что дал тебе знания и возможность управлять судьбами?
– Он мной не распоряжается, Гессе. Мной никто не распоряжается: моими услугами пользуются. Например, такие люди, как он.
– Или Каспар, – договорил Курт, и бывший сослуживец спокойно кивнул:
– Или Каспар. Я, можно сказать, связующая нить между этими двумя. Каспар слишком зациклен на своих божках и слишком амбициозен, Мельхиор слишком… хаотичен, и чтобы эти двое смогли работать друг с другом, им требуется посредник, взявший от обоих понемногу… Такой, как я.
– К происходящему в Бамберге Каспар имеет отношение или его интерес ограничивался Адельхайдой?
– А-а, – протянул Ульмер, откинувшись к стене и одарив допросчика самодовольной улыбкой, – вот мы и подошли к самому интересному, да?.. Он думает, что имеет. Ты же знаешь его, Гессе: в нем самоуверенности хоть отбавляй.
– Языческий бог, – уверенно произнес он. – Так? Сущность, которую ты пытаешься пробудить в этом городе, – это какой-то из языческих божков Каспара?.. Точнее, – сам себя оборвал Курт, следя за лицом бывшего сослуживца, – это Каспар так думает. Если на горизонте появился Мельхиор, стало быть, не обошлось без иных сил, перед которыми и языческие боги, и бесы – лишь шкодливые дети… Кто это? Что за тварь вы хотите протащить в этот мир?
– Ты почти догадался, – удовлетворенно кивнул Ульмер. – Почти правильно свел все линии; еще чуть-чуть – и ты поймешь, что к чему, тебе нужно только еще немного времени… Вот только его-то у тебя и нет.
Ни задать следующий вопрос, ни даже обдумать его Курт не успел – Нессель вдруг болезненно вскрикнула, зажмурившись и закрыв уши ладонями, колени ее подогнулись, и ведьма съёжилась на корточках в комок, тихо постанывая и, кажется, готовая вот-вот упасть. Ван Ален бросился к ней и тут же остановился, не зная, что предпринять, оба куратора растерянно застыли, и лишь Райзе бросил напряженно и зло:
– Что ты сделал, ублюдок?!
– Это не я, – пожал плечами Ульмер и, перехватив взгляд Курта, размеренно и торжественно прокомментировал: – И вот тут до прославленного Молота Ведьм начало доходить. Множество разобщенных мыслей в его голове постепенно стали складываться, и он почти уже понял, что происходит. Он вдруг задумался над тем, что арестованный уж больно многословен и откровенен, – даже для человека, который знает, что попался, и знает,
– Где епископ? – напряженно спросил Курт, и кто-то из кураторов тихо отозвался:
– В соборе, я думаю. Если он собирался служить молебен, когда рат будет казнить приговоренных…
– И туда должны собраться все горожане?
– Все не соберутся, но…
– Казнить приговоренных… – повторил Ван Ален тоскливо. – Мы опоздали. Ваш человек не успел остановить их и…
Он запнулся, глядя на скорчившуюся на полу ведьму, и Курт раздраженно поджал губы, преодолевая желание придушить на месте и Ульмера, и себя самого заодно.
– Густав, прикажи держать двери Официума запертыми, – приказал он, молясь о том, чтобы бывшему напарнику и теперешнему начальнику не
