– Да, – тихо отозвался тот и, помедлив, коротко кивнул Курту: – Спасибо. И от
Он молча кивнул в ответ, вновь обратив взгляд к суете у помоста.
– Хочешь увидеть, как он сгорит? – помедлив, уточнил Фридрих, и телохранитель качнул головой:
– Нет. Ни к чему.
– Ты прав, – согласился наследник сдержанно. – Майстер Гессе?
– Я останусь, – ответил Курт, не обернувшись, наблюдая за тем, как двое с надсадой волокут по земле тело с петлей на шее. – Я должен убедиться.
– Отец Бруно?
– Если я потребуюсь вам как член Совета, Ваше Высочество, – так же не отводя глаз от тела на земле, ответил тот, – вы знаете, где меня найти.
– А я пойду к Альте, – вздохнула Нессель. – Которой ты сказал, что скоро придешь.
– Я скоро приду. Скажи ей, что я… – Курт замялся, и ведьма монотонно договорила:
– … работаешь.
– Да.
Нессель смотрела на него молча еще мгновение – этот взгляд он чувствовал буквально затылком, почти физически – и, молча развернувшись, направилась вслед за Фридрихом.
– Паршивая смерть.
Курт обернулся на голос, встретившись глазами с солдатом, стоящим в нескольких шагах от него, и сухо согласился:
– Да, мерзкая.
– Позорная, – продолжил солдат, подойдя ближе, тоже наблюдая за тем, как двое исполнительских помощников споро управляются с телом, оборачивая его полотном и просмаливая сухую толстую ткань. – Такой бы себе никто не пожелал, да… Мне вот даже почудилось, что он дернулся, когда его под петлю ставили. Вроде как вырваться.
– Не исключено, – отозвался Курт, не отрывая взгляда от происходящего впереди.
– Я вот теперь припоминаю – точно видел, – уверенно сказал солдат. – И вроде как даже что-то такое палачу сказал… Как думаете, майстер инквизитор, просить чего пытался, нет?
– Не исключено, – повторил Курт буднично. – Я в этот момент говорил с Его Высочеством, отвлекся… Не удивлюсь, если однажды услышу об этой казни подробности, которых своими глазами не видел. Слухи… быстро бродят, верно?
– Слухи-то – оно да… Дело такое, – согласился солдат. – Хорохорился-то как, а потом вон перед петлей и сломался, перетрухнул… Неприятно будет его дружкам, если такая молва до них дойдет, майстер инквизитор.
– Да, – согласился он, не отводя взгляда от исполнителя с факелом, ожидающего, пока тело должным образом уложат на дровяной просмоленной кладке. – Им это явно не придется по душе.
– Пойду-ка поспрашиваю, не видел ли кто чего, не слышал ли, – подытожил солдат. – А то ж я далеко стоял, вдруг чего пропустил…
– Хорошая идея, – откликнулся Курт отрешенно и, не обернувшись на Бруно, направился к будущему костру.
К исполнителю он подошел, когда тот уже приблизился к дровяному возвышению; мгновение поколебавшись, Курт забрал факел из его руки и, подступив к кладке, поднес огонь к просмоленному дереву.
Рыжеватые бабочки, словно раздумывая, медленно спорхнули с факела, будто бы нехотя поглотив сначала мелкую щепу, потом хворост, неспешно переползли на дрова – и вдруг разом разметались, разбегаясь в стороны, широкими клочьями вытягиваясь вверх в облачках смоляного дыма; Курт обошел возвышение, воспламеняя дровяную кладку со всех сторон, и, замкнув круг, отступил на шаг назад.
Огонь все креп, становясь гуще и выше, теряя желтизну и все больше алея. Курт помедлил, глядя на факел в своей руке, потом бросил его на обернутое полотном тело и, сделав еще три шага назад, остановился, не отрывая взгляда от пламени, ощущая жар на лице и чувствуя, как все ярче проступает в воздухе этот знакомый, ставший за годы службы таким привычным, запах.
– Теперь – всё? – тихо спросил Бруно за спиной, и он кивнул, так же негромко отозвавшись:
– Да. Теперь всё.
Эпилог
– Ну, тут так ничего, – снисходительно отметила Альта.
