повыше, нежели прежде, – если это те же люди, что устроили резню средь вашего брата. Или такие причины, о которых мы в жизни бы не догадались, пока их не услышали б. Как бы там ни было, пока ты не упомянул Мауса при мне в присутствии твоих людей, он был жив и здрав.
– И что ж теперь? – хмуро спросил хозяин пивнушки. – Это значит, что он любого из нас может вот так подставить по каким-то своим резонам?
– Вспомни, кто был при нашем разговоре тем вечером, – велел Курт наставительно. – И о каждом вызнай, был ли он прежде в курсе того, что было известно этому парню, или узнал об этом от тебя. Аккуратненько так поинтересуйся, невзначай. Только, когда выяснишь, не предпринимай ничего без меня, а то знаю я, как в вашем кругу принято вести расследование, видел… Просто расскажи мне, сколько таких набралось и кто они.
– Дожил, – пробормотал Вурцель тоскливо. – В подчинении у инквизитора ходить начал…
– В подчинении у меня иначе ходят, – возразил Курт без улыбки. – А с тобою у нас равноправное соработничество.
– Мышоноче-ек!
От женского голоса, внезапно раздавшегося у входа в дом, Вурцель вздрогнул и отступил назад, а Нессель едва не подпрыгнула. Курт замер, опустив ладонь на рукоять кинжала, сделав шаг к двери из комнаты, и приложил палец к губам. Ведьма кивнула, застыв на месте, хозяин пивнушки нахмурился и подвинул ладонь ближе к неприметной складке в одежде, где был спрятан его короткий нож.
– Мышонок, а чего это у тебя дверь нараспашку? – игриво поинтересовался приближающийся голос, и в комнату заглянула круглая девичья мордашка вряд ли много старше полутора десятков лет. – Так тебя однажды кто-нибудь…
Девица запнулась, вперившись взглядом в людей перед собою; мгновение прошло в молчании, потом ее взгляд сместился к Знаку на груди Курта, к истерзанному телу на полу, и гостья завизжала, с неожиданной прытью отскочив назад и бросившись прочь. Вурцель метнулся за нею, и Курт перехватил его за локоть:
– Не стоит. Она тут явно не при делах, а о смерти вашего парня все равно вскоре узнали б.
– Да, но не застукали бы меня над его трупом! – злобно огрызнулся тот. Курт передернул плечами:
– Об этом не тревожься. Прикрою. По-моему, она толком и не поняла, кто здесь был, и единственное, что привлекло ее внимание, – мой Сигнум. Посему – давай-ка, делай отсюда ноги и не забудь, что я сказал: выясни, кто из твоих людей впервые узнал о Маусе в тот вечер.
– А у вас-то самого проблем не будет? Если вы понимаете, о чем я… – с сомнением осведомился Вурцель, и Курт нарочито широко улыбнулся:
– Я следователь с особыми полномочиями. В случае необходимости я и впрямь могу любого скрутить по рукам и ногам и порезать на клочки. В крайних ситуациях – даже местного обера. Но благодарю за заботу.
Хозяин пивнушки на его улыбку не ответил, вздрогнув, точно от холода, развернулся и поспешно вышел прочь.
Глава 13
Дом убитого Курт покидать не стал; вместе с Нессель, притихшей и безмолвной, он обошел остальные комнаты, исследовав жилище Мауса скорее для очистки совести, нежели и впрямь надеясь отыскать нечто полезное, и вышел на улицу, уже снаружи дождавшись явления магистратских следователей. Оба явившихся городских деятеля на изувеченное тело смотрели с заметным испугом, вопросы майстеру инквизитору задавали осторожно и явно опасаясь ляпнуть лишнее, и вскоре, перемежая речь извинениями и запинками, дозволили оному удалиться.
В комнату трактира Курт и Нессель вошли уже в глубоких сумерках; ведьма по-прежнему молча зажгла светильник на столе и, с заметным раздражением сорвав с головы крюзелер, швырнула его на табурет. Курт запер дверь на засов и, пройдя по всем комнатам, закрыл ставни; отстегнув кинжал, сунул его под подушку, меч пристроил в изголовье, а арбалет, вынув из чехла, – на стол.
– Не думаю, что сегодня нам что-то грозит, – пояснил он в ответ на пристальный взгляд ведьмы. – Но предпочитаю поостеречься. Паранойя губит куда реже, чем беспечность.
Нессель не ответила, лишь вздохнув и неопределенно поведя плечами, и Курт нахмурился, подойдя ближе и заглянув ей в лицо:
– Что с тобой? Тебя все это настолько напугало? Брось, я скорей всего преувеличиваю опасность, вряд ли он полезет в трактирную комнату, кем бы он ни был… Прости, что втянул тебя в свои дела.
– Я сама напросилась, – возразила ведьма тихо. – И меня мало волнует собственная судьба. Сегодня я поняла, что не уверена в судьбе дочери.
– В каком смысле?
– Ты сказал, что не оставишь меня ни на минуту, – тихо произнесла она, и Курт запнулся, не сразу найдясь с ответом. – Ты говорил, что глаз с меня не спустишь, а сам оставил одну. Он мог убить меня там, у этой двери, пока тебя не было рядом. Меня защитил какой-то головорез, а не ты.
– Я понимаю, – осторожно подбирая слова, ответил Курт, наконец. – Но пойми и ты: я должен был войти и узнать, что происходит, и я не мог потащить с собою тебя – ты помешала бы мне и оказалась бы в опасности сама. Да, я виноват в том, что упустил его, не сумел задержать еще там, в доме…
