чтобы он видел весь грузовой проём, аппарель и солдата.
Всё-таки клацанье было, это на опорах «Мака» присутствовали резиновые вставки для бесшумного хода, а вот на манипуляторах их не было, и когда дроид двигался по балке, то манипуляторы невольно издавали определённый шум, который и насторожил солдата.
Обычно на охрану ставят боевых дроидов, но, видимо, местные офицеры отрядили этот живой пост в виде наказания. На это намекало то, что он был в обычном комбинезоне, хотя и со встроенным бронежилетом, стандартной каской и автоматом. Даже разгрузки не было. Точно, за что-то его сюда сослали, чтобы глаза не мозолил.
Солдат, насторожённо крутя головой, поднялся по аппарели и, вступив в трюм, замер у входа, прислушиваясь. Заметив, как его рука потянулась к рации на поясе, я мгновенно отдал приказ. Диагностический дроид вынырнул из-за шкафчика, за которым прятался, и, мгновенно набрав скорость, ударил солдата в голову. Тот уловил движение и уже пытался уйти от тарана, открывая рот для крика и рвя ремень автомата с плеча, но кроме удара от дроида последовал неслабый электрический разряд, вырубая его.
Громкого шума от падения не было, только автомат отлетел в сторону, прилично шурша, пока катился по ребристому полу. Как только солдат, выгнувшись дугой, упал, я сразу же стал действовать. Диагностический дроид получил некоторые повреждения, но ещё мог летать, он, подёргиваясь при полёте, направился к аппарели, чтобы осмотреть, где мы находимся. Судя по приглушённому освещению на корабле, сейчас глубокая ночь, так что я особо не опасался тревоги, а вот «Мак» мгновенно спустился на пол, за две секунды открыл дверь в коридор и, метнувшись к солдату, подхватил его, не забыв автомат, после чего перебежал в коридор, отчего мне пришлось посторониться.
Диагност выдал картинку огромной лётной палубы. По ней я мгновенно определил, где мы находимся. Нет, это не носитель, это оказался авианесущий линкор четвёртого поколения проекта «Элларит» постройки директората Рейко. Ошибки не было, я находился на корабле Рейко.
На корабле действительно была ночь, но на лётной палубе с правой стороны велись работы по ремонту двух морально устаревших штурмовиков, судя по виду повреждённых пушками противника. От ракет не бывает таких повреждений. После ракет просто нечего ремонтировать. Так вот, на палубе суетились ремонтные дроиды и находились двое техников, что спокойно общались друг с другом. У них тоже были нашивки директората. Слева, вдали, виднелось помещение отдыха для техперсонала. Не знаю, сколько их в смене, может, всего двое, и те, что находились как раз на палубе, они и есть, но я решил не рисковать и не показывать своего присутствия.
Вернув диагност на место, откуда он мог наблюдать за входом и частично за лётной палубой у аппарели, я приказал «Маку» закрыть дверь в трюм и открыть в рубку, положив солдата рядом с открытым люком, можно сказать, рядом с капсулой. Первым делом я завладел автоматом и проверил боезапас. Как и следовало ожидать, автомат разведчика с одним магазином, ничего серьёзного. В коробе находились лёгкие пули с шоковым эффектом. Травматика, одним словом.
«Мак» за две секунды вскрыл дверь в рубку, а вот я в течение минуты освобождал солдата от амуниции. Труднее всего было с комбезом, он мне не подчинялся, пока я не догадался взять кисть владельца и его пальцами активировать ручное отключение. Ещё через минуту этот комбез подгонялся под мою фигуру вместе с ботинками, а солдат был уложен в капсулу, где я ввёл ему лекарство и оставил спать, закрыв крышку люка.
В рубке всё было на месте, кроме искина, его цилиндр лежал рядом с открытой шахтой. Вставив искин на место, я дождался активации и произнёс длинный код подтверждения, что я владелец. Как только тот активировался, сразу же последовали жалобы по состоянию бота.
– Отставить жалобы, отставить запуск реактора. Сообщи всё, что случилось после того, как я лёг в капсулу на обучение.
В течение двадцати минут я внимательно просматривал информацию, пересылаемую мне на нейросеть Пекином, и слушал его сообщения. Информации как таковой было немного, но она всё-таки частично проясняла ситуацию. Во время пересечения границы наш транспорт был остановлен линкором «Шейх», видимо тем самым, в котором мы находились. Дальше начались переговоры по связи, которые искин также не без интереса слушал и архивировал. Флотские директората сообщили, что Рейко вступила в войну в союзничестве с империей Лемур и уже достигла некоторых успехов, отчего немногочисленные подразделение шейнцев на границе с Рейко отошли в глубь своих территорий. Соответственно, «Лучейн» в котором я находился, является военным призом рейковцев, и нам требовалось заглушить все двигатели и принять призовую команду. Вот тут капитан «Лучейна» меня удивил. Он разом выпустил все ракеты, судя по крикам в эфире, после чего пошёл на таран. Линкор легко от него ушёл и выбросил абордажные боты с десантом. Но и тут капитан «Лучейна» поборолся, сбив один бот из противоракет, но вскоре транспорт запарил пробоинами и потерял ход, когда ему расстреляли двигатели. Через некоторое время «Лучейн» был взят на абордаж. Бой шёл в отсеках, большая часть команды сдалась, но вот рубку брали с боем. Капитан и часть команды погибли. Настоящие мужики.
До меня тоже пытались докричаться, сообщив об абордаже, однако искин по моему приказу проигнорировал их сообщения, отправив их в архив. Это, конечно, грубо нарушало все требования безопасности, должен был искин разбудить меня и вывести из обучения, однако тут был виноват я сам. Меня задолбали частые вызовы от местных пилотов, которые считали, что я скучаю, пытались разнообразить полёт, вот последний мой приказ искину и гласил: будить, только когда мы выйдем из гипера. И тот с упорством тупой железки его выполнял. Только сорок минут назад капсула, испытывая недостаток энергии, вывела меня из режима обучения. Вот такая история.
О том, как бот оказался на палубе линкора, искин информации не имел, его отключили раньше. Прокрутив информацию до его отключения, я понял, что десантники, изучая трюм, нашли бот и смогли вскрыть его своими спецсредствами и отключили искин. Кстати, разговоры они вели в открытом режиме, и я
