– Ты был прав тогда на реке, я действительно владею кнутом, только боевым, меня учили лучше воины империи. Чёрной Империи.
– Мне бы перед смертью хотелось узнать – кто вы? – спросил за спиной помещик.
Обернувшись, я усмехнулся:
– Великий князь Княжества Российского Артур Александров, – аристократично щелкнул я каблуками сапог, слегка склонив голову. После этого прошёл за спину Авдею.
Взмахнув кнутом, нанёс первый удар. После второго рубаха на спине Авдея лопнула, и он заорал от боли. Деревяшку вставлять ему в рот я даже не подумал.
Помещик все шесть минут смотрел, как умирал Авдей. К моему удивлению, тот прожил до того момента, когда очередной удар в брызгах крови достал до позвонков, обнажив их. Только потом он двинул кони.
– Помер, – проверив пульс, сказал я.
Взмахнув кнутом, я направился к помещику.
– Нет, только не так, не хочу так! – зарыдал он.
– Авдей умер как мужчина, будь и ты мужиком, – встал я перед ним. – От меня вы просьбы о пощаде слышали? Вот и сам не скули. Заметь, на мне нет ни капли крови, хотя от Авдея она разлетелась во все стороны. Я профессионал, опыт работы с боевым кнутом у меня огромный. Если бы я хотел, убил бы вас одним ударом. Но мне этого не нужно. Я хочу, чтобы вы прошли через всё то, что и я. Только до конца… Кстати, я тут немного потерялся, не объяснишь мне, где я нахожусь?..
Оттолкнув лодку от берега, я запрыгнул в неё, не замочив сапог, и, сев на скамейку, взялся за вёсла. Как сообщил местный хозяин, нужно спуститься по реке на двадцать вёрст, повернуть в один из рукавов и сойти у рыбачьей деревушки, через которую проходил Сибирский тракт. Там сесть на попутный транспорт, например почтовую карету, и через шестьдесят вёрст будет Екатеринбург. Про железную дорогу тут и не слышали, путешествуют в основном по судоходным рекам и в каретах. С годом я не ошибся – 1871-й, только не июнь, а июль. В общем, я оказался на землях Сибири в Российской империи.
Как только лодка неторопливо поплыла вниз по течению, я развалился на корме и, достав из сумки свёрток с бутербродами, откусил кусок, прочавкал:
– А жизнь-то налаживается!
Настроение у меня было просто замечательное. Вендетта закончена, у меня снова целая жизнь впереди.
Вниз по реке я плыл чуть больше суток, пока действительно не обнаружил характерный рукав бокового притока и не свернул в него. Этот речной рукав практически зарос камышом, на берегах рос густой лес. Да и шириной речка была всего метров двадцать, но плыл я спокойно, монотонно работая вёслами. Пару раз мне попадались встречные лодки, а один раз так вообще небольшая беспалубная ладья с мешками на дне.
Трижды попадались рыбаки, один раз это был мальчонка, что сидел с удочками на берегу, дважды крепкие мужики с сетями.
Когда впереди появилась деревушка хат так на десять, я отработал вёслами назад. Прежде чем сближаться с населённым пунктом, нужно было осмотреться, однако всё было в порядке: глухо забрехала собака, было слышно мычание коровы и крик петуха. Сонная какая-то деревушка. На возвышенности я рассмотрел двухэтажное строение, похожее на харчевню.
Продолжив движение, я обнаружил, что речной рукав тут расширяется, создавая небольшое озеро. У берега было шесть мостков и довольно крепкая пристань. К некоторым мосткам были привязаны лодки, да и на берегу они были, подтверждая, что деревушка большей частью кормится за счёт рыбаков, а также на одном из мостков две женщины полоскали бельё.
Лодка у меня была обычная, без ярких примет, поэтому я решил её продать. Деньги лишними не бывают.
Подойдя к одному из мостков, на котором сидел и полоскал ноги в речной воде мальчишка лет двенадцати, при этом яростно ковыряясь в носу, я спросил у него:
– Кто лодку сможет купить?
– Дядька Богдан, – ответил тот и запрокинул голову, из носа у него пошла кровь.
– Крикни его… Попутный транспорт до Екатеринбурга тут ходит?
– Вчера почтовая телега была, завтра в обед другая будет.
– Давай, дядьку своего зови.
Мальчишка убежал, правда дважды останавливаясь и запрокидывая голову, чтобы остановить кровь. Через пять минут он вернулся в сопровождении парня лет двадцати, это и оказался «дядька Богдан».
Осмотрев сперва меня, особенно кобуру на боку и ружье, лежавшее на сумке, которую я вынес на берег, и мельком глянув на лодку, вынес вердикт:
– Емелина работа. Он эти лодки делает. Новая… три пятака.
Задумчиво посмотрев на лодку – цена, конечно, была немного занижена, – кивнул, соглашаясь. Тот отсчитал мне три монеты, после чего велел мальцу
